Днепров Анатолий - Пятое Состояние
Анатолий Днепров
Пятое состояние
Тонкая неподвижная струя воды протянулась от никелированного крана к
самому дну белоснежной раковины. Струя застыла. Свет от настольной лампы
серебрил одну ее сторону, и казалось, что это не хрупкая нитка воды, твердая
стеклянная палочка. Только у самого дна раковины струя разбивалась на мелкие
капельки, разлетавшиеся во все стороны с едва слышным шорохом. И еще было
слышно, как в углу кабинета торопливо цокали оставленные кем-то на столе
ручные часы...
Жизнь - поточное явление. Передо мной застыла струя воды. Кажется, она
неподвижна и мертва. А в действительности поток составляет самую суть ее
существования... Стоит закрыть кран, и жизнь струи прекратится. И вдруг кто-то
протянул руку через мое плечо и резко завернул кран. На моих глазах струя
затрепетала, разорвалась на мелкие клочки, затем на капельки и исчезла.
- Сестра, завтра вызовите водопроводчика. С краном что-то не в порядке.
Он повернулся и встал. Передо мной стоял высокий, уже немолодой мужчина в
белом халате. Его усталые глаза внимательно смотрели на меня, а руки медленно
скручивали и раскручивали трубку стетоскопа.
- Так это, значит, вы и есть Самсонов? - спросил меня доктор.
- Да. Разве вы меня знаете?
- В некотором роде. Мне о вас рассказала ваша подруга.
- Как она себя чувствует? Что у нее? - торопливо спросил я.
- Что у нее, пока неизвестно, а чувствует она себя в общем
удовлетворительно. Удовлетворительно для больного, конечно, - поправился он.
- Можно мне ее видеть?
Доктор кивнул головой.
- Только недолго. Поговорите с ней о чем-нибудь э... интересном. О театре,
о футболе. Понимаете?
- О работе можно?
Доктор отошел в сторону и посмотрел в окно.
- Только не в философском плане. Вы работаете у профессора Парнова? Я знаю
его работы. Они, я бы сказал, очень замысловаты. В общем идите. Она вас ждет.
Он снова повернулся ко мне и, тронув за плечо, подтолкнул к двери, за которой
лежала Анна. В палате царил полумрак. Окно было распахнуто, и в него проникал
свет электрических фонарей из сквера внизу, перед клиникой.
- Ну иди же скорее, - вполголоса позвала Анна.
Я подбежал к кровати и схватил горячую, немного влажную руку.
Мы молчали минуту-другую, не зная, что говорить...
- Как мне здесь надоело! - наконец прошептала она.
- Доктор говорит, что у тебя состояние удовлетворительное.
Она грустно улыбнулась.
- Удовлетворительное?.. Я-то лучше знаю... Впрочем, все это чепуха. Лучше
расскажи, что делается за этими стенами. - И я начал беззаботно, почти
дурашливо рассказывать ей обо всем, что делается в институте. Я говорил
торопливо, говорил, сбивался и больше всего боялся остановиться. Я заставлял
себя улыбаться и смеяться, глядя прямо в большие печальные глаза. В этих
глазах появилось что-то такое, от чего сжималось сердце всякий раз, когда я
умолкал, чтобы перевести дыхание.
Притащили трансформатор. Штука семь пудов весом. Целый день ворочали его
рычагами первого и второго рода, пока не установили в углу, возле
высоковольтного щитка. И что ты думаешь! Появляется начхоз и заявляет, что
именно в этом месте допустима наименьшая нагрузка на пол. По его расчетам,
трансформатор неминуемо должен провалиться в кабинет директора. Вот было
проклятий! А Мишка Грачев собрал макет радиоспектрографа. Радости-то было
сколько! Запустил. И вдруг Бергер делает потрясающее научнoe открытие: все
вещества - от куска хлеба до фарфоровой чашки - совершенно одинаково поглощают
радиоволны. Оказывается, генератор Грач
