Достоевский Федор Михайлович - Письма (1866)
Ф.М. Достоевский
Письма. 1866
272. Д. И. ДОСТОЕВСКОЙ
13 февраля 1866. Петербург
Столярный переулок близ Кокушкина моста, дом Алонкина. Петербург 13
февраля/65. (1)
Любезнейшая сестра Домника Ивановна,
Если я не отвечал на Ваше милое письмо до сих пор, то поверьте, что не
имел часу времени. Если же Вам покажется это невероятным, то я ничего не
могу прибавить. Знайте, что мне надо приготовить к сроку 5 частей романа,
часть денег взята вперед; письмо же, которое другому стоит полчаса, - мне
стоит 4 часа, потому что я не умею писать писем. Кроме романа, который пишу
ночью и к которому нужно подходить с известным расположением духа, у меня
бессчетное число дел с кредиторами. Мне надо было подать одну важную бумагу
в суд - важнейшую, и я пропустил срок, буквально говорю, - потому что нет
времени. Не говорю о здоровье: припадки падучей мучают меня (с усилением
работы) всё сильнее и сильнее, а я, целых два месяца, не мог найти времени,
чтоб сходить (2 шага от меня) в Максимильановскую лечебницу посоветоваться
с доктором. Если Вам и это будет невероятно и смешно, то думайте как
угодно, а я говорю правду.
Наконец-то болезнь скрючила меня. Вот уже 8 дней я едва могу
двигаться. Мне ведено лежать и прикладывать холодные компрессы беспрерывно,
день и ночь. И вот по этому-то случаю я Вам и пишу: нашлось время. Едва
хожу, едва пером вожу.
Все те чувства, которые Вы ко мне имеете, имею и я к Вам. И что у Вас
за недоверчивость? Вы пишете: "Я не могла не поверить Вашим словам". Да
зачем же бы я Вам стал лгать? Но если я не могу писать часто писем, то это,
во-1-х) значит, что не могу буквально, потому что нет времени, а 2-е) в
переписке нашей мы ничего, кроме отвлеченностей, не могли бы написать друг
другу. Все насущные дела наши нам обоюдно незнакомы. Про внутреннюю же,
душевную жизнь - как можно писать в письмах? Этого в три дня свидания не
расскажешь! Я не могу делать ничего дилетантским образом, а делаю прямо,
правдиво и горячо. Поэтому если начну рассказывать о себе, то напишу Вам
целую повесть. А этого я не могу. Да и что изобразишь даже и в повести?
Это ничего, что мы редко видимся. Зато свидимся хорошо и накрепко. Вы
и брат Андрей, кажется, одни только и остались у меня теперь добрые
родственники. Кстати, вот пример: да тут целая книга выйдет, если написать
всё об отношениях моих с родными - отношениях, которые меня волнуют и
мучат. (И об чем же бы я и писать Вам стал, если не о том, что меня волнует
и мучит? С друзьями разве можно переписываться иначе?) А между тем я
нужнейшего и необходимейшего письма к родственнику моему Александру
Павловичу Иванову не нахожу, вот уже месяц времени, написать. Да и как это
всё описать?
Вы пишете, что я часто езжу в Москву. Да когда же это было? Вот уже
ровно год как я не был в Москве, а между тем у меня там наиважнейшее дело,
даже два дела. Там уже печатается у Каткова мой роман, а я еще до сих пор в
цене не условился, - что надо сделать лично. Ехать надо непременно,
сегодня-завтра, а я не могу, - нет времени.
С братом Вашим Михаилом Ивановичем Федорченко я хоть и познакомился,
но так тем дело и кончилось. Во-1-х, 7 верст расстояния (а я никуда не
хожу, ни к одному знакомому. Велено доктором развлекать себя в театр
ходить, не был ни разу во весь год, кроме одного разу в октябре), а во-2-х)
мне кажется, что и сам брат Ваш тоже занятой человек и довольно равнодушно
относится к моему знакомству. Он, впрочем, был так добр, что передал мне
Ваше письмо, почему и зах
