Дроздов Владимир - Коля-Воробей
Владимир Дроздов
КОЛЯ-ВОРОБЕЙ
авт.сб. "Над Миусом"
Редко кому удается похвастать: мы с третьего класса школы дружим. А я
вот могу - именно с тех пор и дружу с Колей. В третьем классе Коля был
страшным спорщиком. Я-тоже. Но я любил пофантазировать и отличался
склонностью к авантюрам, а Коля всегда трезво смотрел на вещи и особенно
недоверчиво относился к моим проектам. Мы ругались и смертельно ссорились
по пять раз на день. Однако друг без друга не могли прожить и часу.
Особенно летом, когда занятия в школе кончались.
Обычно Коля оказывался утром под нашими окнами гораздо раньше, чем в
квартире просыпались взрослые, Стоя на тротуаре, он издавал тихий свист и
Принимался помахивать кистями согнутых в локтях рук над плечами.
Туда, сюда... То быстрее, то медленнее... Однажды я спросил, что это
означает. Коля не ответил. И позже под разными предлогами уклонялся.
Наконец взял с меня клятву: никому не разболтать! И только тогда
признался: он тренируется! Ведь если найти подходящий угол наклона кистей
рук, может возникнуть вертикальная тяга...
Ну, как у геликоптеров или автожиров.
Но хотя Коля так и не нашел необходимый угол наклона, от своей привычки
он не отказался. И, благодаря ей, даже сделался дома самым популярным моим
другом.
Потому что иногда тихий призывный свист Коли поднимал с постели маму
или кого-нибудь из домашних. Они не очень-то разбирались в
авиатехнике-будили меня, откровенно потешаясь: "Вставай, вон твой воробей
уже машет крылышками!" А Коля и впрямь немного походил на птичку:
маленький, худенький, носатый... И кличка Воробей прочно утвердилась за
ним.
Однако в довольно хилом теле моего друга жил могучий творческий дух. И
когда мне удавалось первым расслышать его сигнал, я хватал булку,
запасенную еще с вечера, тихо прошмыгивал через переднюю и, стараясь не
клацнуть английским замком, осторожно выбирался па лестничную площадку. Но
по лестнице прыгал через две-три ступеньки или просто съезжал по перилам.
Конечно, взрослые не знали, что мы с Колей отправлялись на дровяной склад,
где из щепок, столярного клея и бумаги сооружали воздушные змеи, планеры и
даже самолеты. Да, да-самолеты! Правда, моторами служили толстые полоски
резины, скрученные жгутом. Распрямляясь, эти моторы вращали винт... В те
времена еще не существовало дворцов п домов пионеров, авиамодельных
кружков, никто нами не руководил... Зато в нашем "конструкторском бюро"
счастливо сочеталась творческая мысль с критической. И наши сооружения,
напоминавшие больше всего помесь японских этажерок с китайскими
фонариками, все-таки летали.
Но вот мы выросли. Коля по окончании института попал на крупный
завод-недалеко от Москвы. А я, став к тому времени летчиком-истребителем,
был назначен в одну из авиабригад тоже под Москвой. Так, после нескольких
лет разлуки, мы с Колей снова оказались почти что соседями. И вскоре нам
представился случай повидаться.
Меня назначили в ком-иссию по приему выпускных экзаменов у курсантов
аэроклубов. Конечно, я попросился проверять аэроклуб того завода, на
котором сменным инженером трудился мой друг. И ноябрьским вечером приехал
в их заводской поселок.
Прежде всего я поспешил в аэроклуб. Надо было предупредить, что экзамен
будет завтра, и договориться о том, как он будет проходить.
Начальник аэроклуба пригласил меня остановиться у него на квартире. Но
мне так хотелось поскорее встретиться с Колей... Я сказал:
- Буду жить у друга.
Однако от поездки в город на аэроклубовской машине не стал
