Дружинин А В - Русские В Японии В Конце 1853 И В Начале 1954 Годов
А. В. Дружинин
РУССКИЕ В ЯПОНИИ
В КОНЦЕ 1853 И В НАЧАЛЕ 1854 ГОДОВ
(Из путевых заметок)
И. Гончарова. Спб., 1855
Не раз уже имели мы случаи беседовать с читателями о наших родных
русских путешественниках и по этому случаю высказывать все наше уважение к
талантам туристов-повествователей, не переводившихся на Руси, - от времен
Фонвизина1 до последних поездок г. Ковалевского2, от русского
путешественника Карамзина до г. Платона Чихачева3, к сожалению, так мало
писавшего в последнее время. Говоря об этом предмете, можно назвать много
имен, великих для науки или дорогих читателю. У нас, конечно, еще не было
своего Брюса4, вытерпевшего всевозможные страдания для того, чтобы
зачерпнуть воды в источнике Нила, или раджи Брука5, покинувшего родину для
войны с малайскими пиратами; но из этого еще не следует, чтобы наша юная
словесность не была богата превосходными путевыми рассказами. Пора
проснуться, взглянуть вокруг себя, оторвать глаза от иноземных героев,
отвратить слух от чужих рассказчиков, а затем перечесть наши собственные
богатства. Большую заслугу русскому обществу оказал бы предприимчивый
издатель, который решился бы составить для публики полную библиотеку
русских путешествий и путевых заметок за границею. Тогда, быть может,
перестали бы мы слышать от русских людей жалобы на то, что у нас совсем нет
книг, занимательных для юношества и соединяющих в себе увлекательное
изложение с запасом полезных и положительных фактов. Такие жалобы нас
всегда возмущали немного: мы видели в них проявление несокрушимого
предрассудка о крайней бедности русской словесности, - предрассудка, к
сожалению, еще до сей поры распространенного в тех, так называемых, изящных
слоях общества, где господствует французская речь, французский вкус и
сопряженное с ними неведение по части отечественного искусства. Как? вы
соглашаетесь, что чтение талантливых путешественников есть великое
наслаждение, что оно способно увлекать, облагораживать умного юношу - и
вместе с тем не хотите вспомнить, что у нас были Головнин6 и Рикорд7, что
путешествие Врангеля8 исполнено величайшей занимательности, что о всякой
почти стране земного шара имеется хотя одно отличное сочинение, писанное
русским, что, наконец, в новой, текущей литературе существуют прекрасные
труды, соединяющие интерес содержания с блистательно-литературным
изложением? Вы упиваетесь игривыми заметками Дюма во время его переездов по
Европе, вы раскупаете "Константинополь" Готье9, так что книгопродавцы не
успевают выписывать новые экземпляры книги - а между тем остаетесь
холодными, когда выходят книги г. Ковалевского или итальянские письма г.
Яковлева10. Вас приводит в восторг Фордов "Путеводитель в Испанию11 - и вы
не хлопочете о том, чтобы собрать в одну книгу "Письма об Испании" г.
Боткина. Статьи Габриэля Ферри12 имели в России успех, перед которым
бледнеет успех едва ли не всех наших туристов. И сколько других подобных
поклонении чужому можем мы насчитать, если бы того захотели: мы не имеем
намерения унижать иноземных путешественников: мы вполне соглашаемся, что
чтение их произведений приносит с собою и наслаждение, и благотворные
результаты; но мы сознаем одну истину: никакой, даже гениальной чужестранец
не в силах дать русскому человеку того, что ему может дать просто
талантливый русский писатель. На этой аксиоме незыблемо стоит значение
нашей словесности, тут ее сила и тут ее великая будущность. Народность и
самостоятельность каждой литературы держатся на духовной
