Дружков Юрий - Прости Меня
ЮРИЙ ДРУЖКОВ
ПРОСТИ МЕНЯ
Эта романтическая, не всегда веселая книга ставит перед
читателем много сложных проблем. Она фантастическая, но сю-
жет ее тесно переплетается с действительностью, с недавним
прошлым.
Повесть учит верности долгу, верности Родине. Она говорит
о том, что вдохновенный труд в нашем обществе - это и есть
главная романтика века.
Матери своей
Анастасии Ивановне
посвятил автор
все это
Дорогие мои, Heповторимые!
Только вы сможете понять меня, вы одни. Все мои мысли, все
мои надежды - вамъ. Никто не сумеетъ, какъ вы, сохранить,
уберечь отъ времени все, что я нашелъ и чего не успЬлъ поте-
рять.
Съ Новымъ Годомъ! Съ Новымъ Наступающимъ Векомъ, родная моя,
родныя мои.
31 дЬкабря 1899 года
Петербургь
Это письмо когда-то очень давно писал мой дед, известный
русский физик. Я вклеил старинную открытку в новую глянцевую
тетрадь... Пускай начинается мой дневник с нее, пожелтевшей
открытки деда.
Тетрадь первая
ЛАДА
Мне подарили собаку, рыжую, мохнатую, как. помело, кото-
рым отряхивают пыль с автомобилей.
Ребята сказали:
- Ты владелец машины, тебе нужна такая собачонка.
- Но меня прохожие засмеют!
- Много понимают они, твои прохожие. Ни один порядочный
без такой собаки не поедет. Бери шавку, тебе говорят!
Я бросил игрушку над задним сиденьем.
Они улыбались, ходили вокруг, пальцами трогали капот, ню-
хали обивку, притворяясь пораженными, восхищенными, как буд-
то перед ними стоял не автомобиль, а бог знает что.
- Молодец! Накопил и машину купил.
- Отличная коляска!
- Но ржавеют они моментально. Год или два проедешь, а по-
том все меняй. Железо дохлое...
- Ты к Валерьянычу... Пускай он тебе литерной донышко
проварит, на века...
- И будет у него не машина - ископаемое бензозойской эры.
- Ну что напали на человека? Р-разойдись... Уехать не да-
дут, - сказал Шеф, обнимая меня.
Он вышел к подъезду, накинув на плечи осеннее пальто.
- Ты все-таки, знаешь... осторожней... близорукость,
она... юбилейщик ты мой, - он едва не уронил пальто, неловко
перехватил спадающую полу. - До свиданья, - поднял он руку.
- До свиданья!
- Позвони маме! - крикнул кто-то вдогонку. - Никак не мо-
жет пробиться к тебе...
Машина мягко легла на влажную дорогу.
Позвонить? У мамы никогда не было телефона...
Сосны бежали навстречу в лесном коридоре. Он оборвался
мгновенно, и дорога скатилась гибкой лентой в осененные ве-
черние поля.
Нам далеко. Низкое солнце мешает, морочит, путая в белой
дымке тумана мокрый асфальт и озерные блики, желтые склоны,
свет и звуки, синие стога и темные березы, крыши деревень,
мычание коров и шелест вокруг: от листьев, от сена и дороги.
Нам далеко.
Мошки лупили в стекла, погибая на них крапинками.
Нам далеко. Дорога длинная-длинная. Где-то на половине
пути мелькнет смешная тоненькая речушка Юрочка. Брякнет су-
хой деревянный мост. А за ним, как всегда в последние триче-
тыре недели, настанет ночь.
Я не привык, не умею водить машину в темноте. Ночная до-
рога слепит огнями, пугает невидимой кромкой. Поэтому каждый
вечер я спешу, пока не смеркнется, проехать ее, нырнуть в
шумный город, полный света, ясности, покоя.
Но темнота с каждым днем настигает меня все раньше и
раньше. Летом первые сумерки набегали на самом конце дороги.
Теперь я не успеваю доехать к Юрочке. - зеленому ручейку.
Так наступает осень, торопит она меня, догоняет...
Я резко прибавил скорость, и моя нелепая собачонка пере-
вернулась, подняв мохнатые лапы.
Названия деревушек мелькали мимо: Вялки
