Дубинянская Яна - После
Яна Дубинянская
ПОСЛЕ
Моему сыночку
Увидев меня, Вера и Медж подвинулись и недовольно попрятали пачки
сигарет. Утром прошел дождик, совсем маленький, но все лавочки в парке
перед колледжем блестели - кроме этой, под навесом у самого входа. До
начала занятий оставалось ещё минут пятнадцать. Я присела и раскрыла
книжку.
- Это правда, что Хиггинс берет по двадцатнику? - лениво протянула
Вера. - Мне старшие курсы сказали.
- А как же: сессия - самое урожайное время, - Медж клацнула
зажигалкой, посмотрела на пламя и прихлопнула его крышкой. - Кстати, у
Грымзы на той неделе день рождения, надо бы скинуться...
Я слушала их болтовню и никак не могла вчитаться. Хотя, наверное,
девчонки тут ни при чем, просто пора переходить с экзистенциализма на
дамские романы. Понемногу тупею - говорят, это нормально.
- Глядите, кто идет! - в голосе Веры появилось некоторое оживление,
она толкнула в бок не только Медж, но и меня. - Тоже мне, святое семейство!
- Что ты хочешь - сессия, - пояснила Медж. - Думает разжалобить
преподов. Лично я её ни разу за семестр не видела. Боится, что отчислят, -
кстати, давно пора.
Я закрыла своих экзистенциалистов и спрятала книгу в сумочку. Надо же
- по дорожке между молодыми ярко-зелеными газонами и мокрыми лавочками шла
Анни, одной рукой толкая перед собой пустую коляску. Миниатюрный
бело-голубой сверток нес рядом её муж.
- Нет, ты посмотри на это сокровище: серьга до плеча! Косы вдвое
длиннее, чем у нее. А как тебе его походочка? Во-во, вразвалку, чтобы все
видели, что он крутой байкер, не кто-нибудь!
- Не говори, уже подрулили бы под самый колледж на своем мотоцикле. С
коляской, - каламбуру Веры не было равных, и обе неудержимо прыснули.
Анни остановилась под цветущим деревом, что-то сказала мужу, взяла из
его рук ребенка, уложила в коляску. Анни стала совсем худенькой, почти
бестелесной, длинная шерстяная юбка перекрутилась набок на её узких бедрах,
полосатое пончо с кистями висело на ней, как на вешалке. Светло-русые
волосы отросли и беспорядочно падали на шею, перехваченные на лбу плетеной
повязкой из пестрого бисера.
- И что они только на себя не напяливают, эти неформалы! Хотела б я
посмотреть на неё в свадебном платье.
- Могу себе представить... Кстати, она ведь замуж выходила где-то на
пятом месяце, если не на шестом. Платье! Да там вся свадьба - три ящика
водки, кило анаши, полчаса бренчания на гитаре, а потом все любят друг
друга во имя мира во всем мире.
- Не понимаю только, зачем детей заводить... Здравствуй, Анни! Как ты
себя чувствуешь?
Она замедлила шаг и вымученно улыбнулась.
- Привет. Спасибо, хорошо.
От её всегда бледненького невыразительного лица остались одни светлые
глаза, да и те провалились в коричневатые глубокие ямы. Скулы выдались
вперед и заострились, к тому же по краям лица их жестоко подчеркивали яркие
бисерные подвески. Я тоже поздоровалась с ней, Анни ответила кивком головы,
но останавливаться не стала. Муж придержал вертящуюся дверь, и они скрылись
в холле колледжа.
Вера проводила их презрительным взглядом. Медж снова щелкнула
зажигалкой и покосилась на меня.
- Я уже иду, - сказала я.
Муж Анни стоял в холле у стены - худой долговязый парень в черной
потертой коже, с бородой и длинным волнистым хвостом вполовину спины. Его
звали то ли Эл, то ли Эд, - помнится, меня с ним знакомили, но... Провалы в
памяти - говорят, это тоже нормально. Надо поговорить немного с Анни на эту
тему, решила я. И огляделась по сторонам. Она бы не успела уйти
