Дубов Николай Иванович - На Краю Земли
НИКОЛАЙ ДУБОВ
НА КРАЮ ЗЕМЛИ
ДЫМ В РАСПАДКЕ*
(* Распадок - узкая долина.)
Мало-помалу нами овладело уныние. Мы мечтали о великих подвигах,
которые могли бы удивить мир, но подвиги нам не удавались.
Мы - это Генька, Пашка, Катеринка и я.
Сначала нас было только двое: Генька и я; потом присоединились
Пашка Долгих и Катеринка. Я был против Катеринки, потому что она
всегда приставала со своим "а почему?" и спорила. Она мне вообще не
правилась: большеглазая, тугие косички торчат в разные стороны,
верткая, как юла. Катеринка определенно нарушала наше суровое мужское
содружество, вносила в него какое-то легкомыслие и ребячество. Я так
прямо и заявил, что категорически возражаю, и Пашка тоже поддержал
меня. Но Генька сказал, что это неправильно: Катеринка -
эвакуированная, и мы должны проявить к ней чуткость и внимание.
Катеринка с матерью приехали к нам еще во время войны. Дом у них
там, на Украине, фашисты разбомбили, отец погиб на фронте. Наш колхоз
выделил им избу и все прочее, и, когда война окончилась, Марья
Осиповна, Катеринкина мать, сказала: "От добра добра не ищут. И тут
люди живут, и ничего, хорошие люди... Чего же мы будем мыкаться
взад-вперед?.." Так они и остались...
Пашка сказал, что он не против чуткости и внимания, но девчонки -
они очень бестолковые, техникой не интересуются, а только мешают
самостоятельным людям и часто ревут. Катериика показала Пашке язык и
сказала, что "еще посмотрим, кто первый заревет".
Если говорить правду, ревела она не так уж часто и вообще была
ничего: в куклы не играла, тряпками не интересовалась и могла за себя
постоять, хотя сама она худенькая и не очень сильная. Когда Васька
Щербатый попробовал дразниться, Катерин не недолго думая стукнула его
и не отступила, пока их не разнял Захар Васильевич. Приняли ее в наш
класс, и мы ходили в школу все вместе. (Нас всех перевели уже в
седьмой класс, один Пашка еще в шестом.)
Мы мечтали о великих делах, но, как только у нас появлялся
какой-нибудь замысел, неизменно оказывалось, что в прошлом кто-то уже
опередил нас и то, что мы еще только задумывали, было уже сделано.
Нельзя же заново изобретать паровоз или самолет, если их давно
изобрели, открывать новые страны, если вся земля пройдена вдоль и
поперек и никаких новых стран больше нет, или побеждать гитлеровцев,
если их уже победили! По всему выходило, что мы родились слишком
поздно и пути к славе для нас закрыты. Я высказался в этом смысле
дома, но мать удивленно посмотрела на меня и сказала:
- Экий ты еще дурачок! Люди радуются, а он горюет... Славы ему
захотелось! Иди вон на огороде славу зарабатывай...
Все ребята согласились, что, конечно, какая же может быть слава
на огороде, а если и может быть, то куда ей, огородной славе, до
военной! А Пашка сказал:
- Странное дело, почему это матери детей любят, а не понимают?
Вот раньше в книжках здорово писали: "Благословляю тебя, сын мой, на
подвиг..." А тут - на огород!.. Давеча мне для поршня понадобился
кусок кожи. Ну, я отрезал от старого сапога, а мать меня скалкой ка-ак
треснет... Вот и благословила!
Пашка хочет быть как Циолковский и всегда что-нибудь изобретает.
Он построил большую машину, чтобы наливать воду в колоду для коровы.
Это была, как Пашка говорил, первая модель, а для колхоза он собирался
построить большую. Машина получилась нескладная, сама воду наливать не
могла; зато если вручную налить ведрами бочонок, который Пашка
пристроил сверху, то потом достаточно было нажать рычаг, чтобы бочонок
