Дубровская Жанна - Мариам
ДУБРОВСКАЯ ЖАННА
МАРИАМ
Глава 1. Детство
" 25 ноября 1846 года
Когда-то время для меня проходило незаметно, и было жаль каждого ушедшего дня. Часами я могла прогуливаться по саду, вдыхая терпкий аромат, исходивший от розовых кустов, нежный - от цветущей яблони и жасмина.
Сразу за садом, за оградой, шли луга, далее - лес. Мне нравилось бродить по лесу, собирать еловые ветки и устраивать "фейерверк" из шишек, нравилось открывать для себя новые, незнакомые места. Возвращаясь из леса, я часто набирала букет из полевых цветов.
Мне было весело; иногда я прихватывала с собой нескольких дочерей служанок, и мы играли в волан, в прятки, на ходу придумывая новые правила и развлечения. Иногда мы помогали горничной собирать хворост для растопки замковых каминов, после чего, по возвращении домой, бывали награждены горячими, только из печи, пирожками.
В ту пору я была веселым, шаловливым ребенком; каждое мгновение имело для меня особый смысл и заключало в себе тайну. Однако именно это обстоятельство заставляло меня большую часть времени проводить на кухне в обществе слуг, копоти и немытой посуды, поскольку ничто так не выводило из себя моих родителей, как детский смех или шумливая беготня.
Моё общение было ограничено рамками нескольких подруг из числа дочерей прислуги. Среди них мне особенно близка по духу была дочь нашего садовника - белокурая Элизабет, или Лиззи, как я её обычно называла. Лиззи была моложе меня на год, но разницы в возрасте я не ощущала.
Мы вместе шалили, вместе читали книжки, вместе бегали за хворостом, вместе мечтали о будущем, полном прекрасных вещей. Мы даже учились вместе.
Родители мои не находили ничего возмутительного в подобной дружбе, вернее, им постоянно не хватало для меня времени. Они часто находились в разъездах, их практически невозможно было застать дома.
Сами родители давали балы редко, предпочитая гостить у своих друзей или путешествовать. Они побывали в Северной Америке, посетили Ирландию, Шотландию, Уэльс и страны Пиренея, оставляя меня прозябать одну в огромном доме на попечении гувернанток.
По словам мисс Гринпул, моей первой гувернантки, появившейся в доме после увольнения моей любимой нянюшки, так жили многие семьи, однако несчастье других детей со схожей с моей судьбой, не прибавляло радости. Я навсегда запомню эти тоскливые дни, полные ожидания приезда моих родителей, а по их приезде - столь же тоскливые дни, полные забвения или полузабвения, поскольку мама иногда вспоминала обо мне и звала к себе, открывая объятия.
Однако хуже не было для меня подобной ласки. Со всей наивностью моего невеликого возраста я тянула руки к матери, а она, поцеловав и обняв меня мимоходом, забывала о моём существовании, в голове её был предстоящий бал у Грейнсфилдов или Макферсонов, а если бал давали родители, то - хлопоты по размещению гостей. И мне всегда было горько оттого, что я знала: после того, как меня приласкают, точно дворового щенка, меня опять отправят в свою комнату.
Для моих родителей меня словно не существовало вовсе. Поделиться радостью или рассказать о своих детских бедах я всегда шла к своей единственной верной подруге Элизабет. Думаю, что если бы не было в моей жизни Лиззи, я была бы совсем одинока.
Как я уже упоминала выше, сразу после увольнения нянюшки, моим воспитанием стала заниматься мисс Гринпул - женщина добрая, но не утончённая, наделённая к тому же недостатком, мало способствующим приобретению мною знаний : это было давнее пристрастие миссис Гринпул к пор
