Дяченко Марина & Дяченко Сергей - Хутор
МАРИНА И СЕРГЕЙ ДЯЧЕНКО
ХУТОР
У этого вечера был привкус тухлятины. И сумерки сгущались гнилые.
Мотор заглох прямо посреди проселочной дороги. В салоне зависла тишина,
чуть сдобренная шорохом шин. Дряхлый "альфа-ромео" восьмидесятого года
прокатился по инерции несколько десятков метров, потом угодил колесом в
выбоину и встал.
До населенного пункта Смирново оставалось пять километров. Миша вышел из
машины, подпер капот железной распоркой, осторожно подергал провода, потрогал
пальцем клеммы аккумулятора. Снова сел за руль и снова включил зажигание.
Стартер зачастил свое "тик-тик-тик", но мотор не отзывался.
Стремительно темнело. Миша вытащил фонарь на длинном поводке, но даже
подсвеченные веселеньким белым светом внутренности капота оставались все так
же загадочны и темны.
- Дул бы ты отсюда, - сказали за спиной. Голос был молодой и нехороший;
холодея, Миша обернулся.
Парень был под стать голосу - коренастый, коротко стриженный, с широкой,
как бревно, шеей.
- Чего встал?
- Машина сломалась, - отозвался Миша как можно спокойнее и независимее.
Парень подошел. Заглянул в раскрытый капот. Неожиданно мирно предложил:
- Толкнуть?
Миша согласился.
Парень толкал, как паровоз. На живой силе "альфа-ромео" проехал метров
пятьсот, потом дорога пошла под гору, и машина покатилась самостоятельно.
Мотор молчал. Колеса подпрыгивали на выбоинах и кочках, инерция быстро
гасла, но автомобиль еще катился, когда фары выхватили из темноты человеческую
фигуру. Миша инстинктивно тормознул.
Парень, Мишин добровольный помощник, стоял теперь перед ним на обочине, и
никакими естественными причинами невозможно было объяснить его появление
здесь, на пути машины, которую он же минуту назад разогнал с горы.
- Ну что, не заводится? - спросил парень.
Миша облизнул сухие губы.
- А нечего всякую рухлядь по нашим дорогам гонять, - наставительно сказал
парень, и Миша, несмотря на страх, обиделся: как можно называть рухлядью
бордовый, еще бодренький с виду "альфа-ромео".
- Пошли, - со вздохом сказал парень.
- Куда? - шепотом спросил Миша и взялся за ручку, готовясь в случае
необходимости быстро поднять стекло.
- Он заглох, - крикнули откуда-то из-за спины. Миша обернулся.
Коренастый парень рысью приближался к машине. Он был точная копия первого,
вернее, это второй, повстречавшийся на обочине, был копией Мишиного
добровольного помощника. У Михаила отлегло от сердца: близнецы.
- На хутор пошли, - сказал тот, что был впереди.
- Оно ему надо? - пробормотал тот, что толкал машину. - Может, до Смирнова
дотянул бы.
- Не дотянет, - сказал первый. - Разве что до самого Смирнова толкать?
И оба посмотрели на Мишу. Совершенно одинаковые, словно единое
раздвоившееся существо.
* * *
Над столом, в переплетениях винограда, светилась лампочка в подвижном
шлейфе мошек, ночных бабочек, прочей летающей живности.
Хозяина звали Анатолий. Отчества он не сказал, наоборот - просил называть
его просто Толей, но на такое панибратство у Миши не хватало духу. Так
называемый Толя был немолод, сухощав, под два метра ростом, с печатью давней
властности на угрюмом загорелом лице. Так, наверное, выглядят императоры в
изгнании или партийные боссы на пенсии. Во всяком случае, имя "Толя" шло ему
не больше, чем жирафу розовый бантик.
Коренастых близнецов звали Вова и Дима, и, вопреки Мишиному предположению,
они не были сыновьями хозяина. Ни сыновьями, ни племянниками, а кем они
приходились одинокому хуторянину - неведомо. Не то гости, не то наемные
рабоч
