Дяченко Марина & Дяченко Сергей - Преемник
Марина ДЯЧЕНКО
Сергей ДЯЧЕНКО
ПРЕЕМНИК
ПРОЛОГ
Мальчик сидел за сундуком, где пахло пылью. Портьеры, прикрывавшие
окно, поднимались над ним, как массивные пыльные колонны; в луче солнца
кружилась, растерявшись, белесая бабочка-моль.
За окном бряцало железо и топотали копыта. За окном говорили "враги"
и говорили "война"; здесь, в доме, были отец и мать, домашние и надежные,
как эти столбы солнца, подпирающие потолок...
Но старика он боялся. Старик был чужим и непонятным; в его
присутствии даже родные люди казались не такими, как прежде. Мать и отец
не обращали на сына внимания - будто старик был тучей, заслонившей от
мальчика солнце. Они тоже боятся старика - зачем же отдавать ему ЭТО?!
Мальчик плакал и слизывал слезы. Та вещь... Та замечательная вещь.
Неужели ее больше не будет? И не будет праздников, когда, вытащив ее из
шкатулки, мама позволит ему - в награду за что-нибудь - одним только
пальцем ПРИКОСНУТЬСЯ? И смотреть, смотреть, и следить за солнечным
зайчиком на потолке...
Они говорили - что-то о ржавом пятнышке, которого, кажется, все-таки
нет. И еще о войне; мальчик представил себе целый лес копий, узкие флаги,
раздвоенные, как змеиные языки... Очень много красивых всадников, и
приятно пахнет порохом... И его отец всех победит.
Но почему старик только молчит и кивает?!
Мокрым от слез пальцем мальчик рисовал на сундуке злые рожицы. Его
ругали, когда он рисовал злых. А теперь он с особым удовольствием выводил
косые, с опущенными уголками рты и нахмуренные брови: ну и отдавайте... ну
и пусть...
А потом золотая вещь блеснула на чужой ладони, на длинной ладони
старика; тогда мальчик не выдержал, с ревом выскочил из своего укрытия,
желая выхватить игрушку и не в силах поверить, что на этот раз его каприз
окажется неутоленным...
- Луар!!
На щеках матери выступили красные пятна; что-то строго говорил отец -
но мальчик и сам уже пожалел о своем порыве. Потому что старик посмотрел
на него в упор - долгим, пронзительным, изучающим взглядом. Странно еще,
как штанишки остались сухими.
По дну прозрачных, будто стеклянных глаз пробежала тень; кожистые
веки без ресниц мигнули. Мальчик съежился; старик перевел взгляд на его
мать:
- Вы назвали его в честь Луаяна?
За окном грохотали кованые сапоги, и грозный голос выкрикивал что-то
решительное и командирское. Старик вздохнул:
- Когда один камень срывается с вершины... Всегда остается надежда,
что он угодит в яму. И лавины не будет. Мы надеемся. Всегда.
Мальчик всхлипывал и тер кулаками глаза, и цеплялся за рукав отцовой
куртки - а потому не видел, как удивленно переглянулись его родители.
Старик печально усмехнулся:
- Твое семейство по-прежнему мечено, Солль. Судьбой.
Мать испугано вскинула глаза; отец молчал и держался за щеку, будто
бы мучаясь зубной болью. Старик кивнул:
- Впрочем... Ничего. Ерунда. Забудьте, что я сказал.
Лишь когда за старцем закрылась дверь, к чувству утраты прибавилось
еще и облегчение.
Теплая ладонь, в которой целиком тонет его рука. У тебя будет много
других игрушек. Не грусти, Денек.
1
...Мы успели-таки! Счастье, что городские ворота захлопнулись за
нашими спинами - а могли ведь и перед носом, недаром Флобастер орал и
ругался всю дорогу. Мы опаздывали, потому что еще на рассвете сломалась
ось, а ось сломалась потому, что сонный Муха проглядел ухаб на дороге, а
сонный он был оттого, что Флобастер, не жалея факелов, репетировал чуть не
до утра... Пришлось завернуть в кузницу, Флобастер охрип, торгуясь с
кузнецом,
