Библиотека в кармане -русские авторы

         

Дяченко Марина & Дяченко Сергей - Слепой Василиск


Марина и Сергей Дяченко
"Слепой Василиск"
Когда грохнуло в третий раз на полигоне, село наше переселили в предгорья - от
прежних мест подальше. Подъемные выдали, обустроиться помогли, в общем, не все
так плохо, хотя чужое место - оно чужое и есть, и прежняя хата нет-нет да и
снится... Отец мой на старом кладбище остался, в зоне отчуждения за колючей
проволокой, а мать уже здесь, на новом похоронили. Развели их.
Место красивое - рядом горы. Земля хорошая; работы нет никакой, только огород.
Рядышком, за перевалом, село василисков - межа их земли колышками помечена, и
камень стоит. Лысый такой, в лыжном костюме. Покатался один на лыжах... Не
местный, местные туда не ходят. Нет охотников.
Хотя с василисками у сельчан забот как раз и не было - они тихо за перевалом
сидели, пока к ним не сунешься, никого не трогали. А донимали лесные братья, с
позапрошлой войны на горах застрявшие и только разбоем и живые. Баб, правда,
только грабили да насильничали иногда, зато мужиков, если поймают, живыми не
выпускали. Не любили мужиков, особенно молодых.
Через три года, как переселились, я техникум закончил. Мать к тому времени уже
похоронили; вернулся я к сестре. То есть не совсем чтобы вернулся; решать надо
было, как дальше жить, куда податься, ну и вообще...
Сестра меня на станции втретила; пока автобуса ждали, она и говорит:
- Ты не пугайся только. Василиск у меня живет.
Я молчу. Не было такого, чтобы василиски в людских селах жили. Врет, думаю.
- Не вру, - говорит. - Слепенький он. Слепой. Его свои-то и выгнали. У меня
живет. Слепые - они безопасные...
Молчу.
Приехали. Дом новый, обустроилась Надюха, уют навела, ничего не скажешь;
красоту вокруг заводить, это она с пеленок любила. Только я сел к столу -
входит. Батюшки-светы, высоченный - под балку, тощий, как вобла, кожа, как
молоко, волосы бесцветные - альбинос... И очечки черные, будто на пляже.
Неуверенно так, под стеночкой, хоп - и сел на край скамейки.
Присмотрелся я - ну точно василиск. Чистокровный.
- Ну, Надюха, - говорю потом. - Где же ты такое добро откопала?
Надулась. Сидит, как помидорина; сопит. Как, бывало, в детстве, когда
застукаешь ее, что сама с собой в голос говорит. Была у нее такая привычка -
уйти подальше в поле, с деревьями секретничать, с муравьями в игры играть...
Сопит.
- Извини, - говорю, - если что-то не так сказал. Только удивительно мне.
- Удивительно, - говорит. - Мужиков у нас мало, кто ж из вас в селе
удержится... А ты на меня посмотри. Красавица, да?
А Надюха, надо сказать, и впрямь. Заячья губа у нее с рождения. Рябая,
маленькая, рыжая; мне она сестра, так я как-то и не задумывался...
- А он, - говорит, - красивый парень. И сильный. И не пьет... А что слепой...
Так он наощупь приспособился. И корову выдоит, и дрова поколет... И...
И покраснела сильней.
- Ну, - говорю, - твое дело. Прости...
- Пожалела я его, - говорит тихо. - Свои его прогнали. Куда ему? Слепой...
- Да, - говорю. - Конечно.
И стали говорить обо мне. Где работу искать да как быть теперь; Надюха давай
меня уговаривать, чтобы в селе остался. Работа, мол, будет, место хорошее,
мужики очень нужны... И Варька за мной сохнет еще со школы. Ну, про Варьку я и
без нее знал...
Поговорили.
На другой день встретил и Варьку. Увидела меня, так чуть с велосипеда не
свалилась - почту развозила... О том, о сем, и тоже давай рассказывать, как тут
у них все хорошо, как мужики нужны, а особенно образованные, и какой у нее дом
новый, и мотороллер, и машину купить со





Содержание раздела