Егоров Андрей - Путешествие Черного Жака
АНДРЕЙ ЕГОРОВ
ПУТЕШЕСТВИЕ ЧЕРНОГО ЖАКА
Над ним не властно время, перед ним отступают силы природы, он — величайший магистр радужного спектра Черный Властелин.
Так прозвали его кочевники юга и граждане Паквилона, великого города бескрайних равнин севера. В беспамятстве своем был он развратен и невоздержан, использовал волшебный дар не по назначению — соблазнял женщин и увлекался азартными играми. Но темные боги вели его, направляли его стопы, и был ему предначертан путь на трон Темного Властителя мира.
Благовоспитанный повеса... в глуши колдуньями и злом,
Я представляю интересы свои, и только: дело в том,
Что Черный Жак эгоистичен...
Вполне порядочная мгла меня баюкала вчера...
Сегодня тысячи обличий я принимаю... Жизнь — игра...
Стефан Злоббин. Из раннего
Предлагаю выдать этой так называемой повести рейтинг R (детям до 16 лет за явную и скрытую пропаганду алкоголя, секса и насилия запрещается). На развивающийся, незрелый ум она окажет исключительно пагубное, развращающее воздействие.
Одна из рецензий на «Путешествие Черного Жака»
ОТ ИМЕНИ АВТОРА
... И по сию пору я не могу простить себе, мой читатель, что взялся за этот неблагодарный труд, чреватый для меня в дальнейшем многими серьезными неприятностями, ибо я предельно честно использую полученные мною магическим путем знания.
Заметь, мой друг, я отнюдь не приукрашиваю наполненную злодействами жизнь Властелина, не пытаюсь набросить на нее вуаль: я веду повествование прямолинейно, честно, уверенно... Такой уж я человек — не склонен ко лжи и предательству... Могу также сообщить тебе, читатель, что создаю я этот кошмарный труд, находясь в трезвом рассудке и здравой памяти (или наоборот?), но исключительно по злостному принуждению темных сил.
О, если бы только я был чуточку сильнее духом... Тогда я покончил бы с собой, чтобы не принимать впоследствии смерть в жутких муках. То, что я буду им подвергнут, не вызывает у меня никаких сомнений...
Вот и сейчас Черный Властелин грохочет наверху подкованными медью сапогами по отполированным его проклятыми ступнями камням замка, а в моей одинокой келье, в полуподвале, где я заточен, его шаги отдаются гулким эхом.
Я был похищен его бессердечным помощником, оторван от службы при королевском дворе, где мои обязанности были предельно ясны: я занимался дворцовой документацией, а точнее — составлением списка вещей для хозяйственных нужд. Насколько по сердцу было мне это дело, вы можете судить по жестокой тоске, отблеск которой лежит перед вами на бумаге...
Теперь же сочинительство — грешное, богонеугодное ремесло — мой удел. Мой удел... О боже... И я, человек религиозного сословия, тот, кто всегда, с самого крещения в младенчестве, носил крест анданской церкви и никогда не снимал его (даже в минуты интимной близости со своей дражайшей супругой и прочими женщинами), вынужден служить злу...
Шаги раздаются все отчетливее, он бродит из угла в угол, предаваясь мрачным мыслям — они вечно терзают его. Должно быть, что-то светлое и доброе в этом мире снова вызвало его недовольство.
Обычно он появляется у меня, завернувшись в черный плащ, и глаза его поблескивают из-под смоляных бровей грозно, с бесконечной злобой — извечной его спутницей... Я всегда страшусь этого безжалостного взора, в присутствии Властелина я так ясно ощущаю свою ничтожность, слабость.
Дабы не прогневить его, без проволочек приступаю...
Историю, которую тебе предстоит прочесть, мой читатель, Властелин самым тщательным образом внушил мне ментально, а затем, дабы скрепить приоб
