Екимов Борис - Звездочка Ясная
Борис Екимов
"ЗВЕЗДОЧКА ЯСНАЯ..."
Семейные альбомы. Толстые фолианты, битком набитые фотографиями. Нынче они
понемногу из жизни уходят, как старый век. В нашей семье у каждого был свой
альбом. Его еще в детстве дарили. Понемногу он полнился. Листаешь, перебираешь
фотографии - и видишь воочию свою жизнь: от голопузого малыша до времен
последних. Свою жизнь и тех, кто рядом был: родные, друзья детства, потом -
взрослой жизни.
Прежде - я это хорошо помню - каждое воскресенье все вместе смотрели
семейный альбом, осторожно переворачивая его картонные листы. Выберется
свободный час, кто-то предлагает: "Давайте альбом поглядим". Гостям
обязательно альбом показывали. Но в своем кругу - лучше.
В горнице садимся вокруг стола. Альбом - посередине. Подолгу глядим.
Каждая фотография - это жизнь, дни ее, память. Младшие то и дело спрашивают:
"Кто это? А это?" Иногда просто какое-то имя скажут. А порою текут рассказы.
Истории порой удивительные. Вот одна из них, о Зине Поповой.
Подруги моей матери далеких тридцатых годов - стриженые рабфаковки да
студентки. Мать училась на рабочем факультете, а потом - в институте. Одна из
близких подруг - Зина Попова. С нею вместе росли в Самаринском Затоне, что
возле Сретенска, в Забайкалье. Вместе росли, окончили школу, потом учились в
Иркутске, правда в разных институтах. Мать моя - в пушном, Зина Попова - в
юридическом.
Надпись на фотографии: "Тоня! Как крепка память о днях, проведенных в
детстве..."
Со снимка глядит милая молодая женщина с коротко стриженными легкими
волосами. Она красива. Мать моя и сейчас говорит: "Она такая красивая была".
Высокий гладкий лоб, прикрытый легкой прядью. Большие глаза, прямые брови,
мягкий овал лица. Даже сейчас с фотографии словно лучится ее теплый взгляд.
- Она такая хорошая была, такая добрая, - вспоминает мать. - Так она много
пережила в детстве.
Далекое Забайкалье. Город Сретенск на быстрой реке Шилке. В двух ли, трех
верстах от него, по реке выше, Самаринский Затон - малое селенье на устье
Самаринского ручья. Десяток-другой домов и семей. Одни - крестьянствуют,
другие - работают в судоремонтной мастерской. А у Зины Поповой отец и старший
брат воровали скот в окрестных деревнях. После одной из краж, спасаясь, они
убежали в Китай. До границы - рукой подать. И порядки тогда были иные. Сбежали
они и сгинули.
Осталась Зина Попова с матерью и младшей сестренкой. Жили в отчаянной
бедности. Зарабатывали на хлеб тем, что латали мешки для склада. Мать моя
помнит: "Толстые мешки, грубые. Иголки большие. У Зины всегда были пальцы
исколоты, даже напухали. Платили им мало. За молоком мы вместе с Зиной всегда
ходили. Я - с бидоном, она - с кружечкой. Немножко они молока покупали, лишь
чай забелить".
Зина Попова была красивой смладу, но косил у нее правый глаз. Ее дразнили:
"Косой заяц". А еще "воровкой", из-за отца и брата. Здесь усердствовал ее
одноклассник Блинов - "общественник-активист", как их тогда называли, то есть
активный комсомолец.
- Эту воровку надо из школы гнать! - усердствовал Блинов. - В комсомол
таких не принимаем. Отец и брат - враги!
В комсомол ее, конечно, не взяли. Но училась Зина хорошо, была отличницей.
С младшими ребятишками возилась. Они любили ее, ходили за ней гурьбой. Даже
дома: она на полу сидит, мешки штопает, а ребятишки - вокруг. Она им что-то
рассказывает, песни вместе поют. А тот же "активист" Блинов ее на собраниях
разоблачает: "Эксплуатирует детский труд!"
В клубе она была заводилой. У нее голос кра
