Екимов Борис - Наш Старый Дом
Борис Екимов
Наш старый дом
повесть
Теплый июньский полудень. Как чиста нынче высокая небесная синь,
освеженная прохладным северным ветром... Белейшие облака плывут и плывут,
медленно, неторопливо, как и положено кораблям воздушным. Солнечный жар мягок.
Зелень листвы сочна. Плещет листва под ветром, играет, слепя солнечными
бликами. Шелест ветра, стрекотанье кузнечиков, редкий посвист птицы.
В легком полотняном кресле, в глубине двора, сижу и сижу, ни уйти, ни
подняться не в силах. Да и зачем... Ветер, синева, зелень, солнечный щедрый
жар... Лето голубое, зеленое, золотое - лето жизни моей - в старом доме, в
невеликом селенье на донском берегу.
Конечно, городское наше жилье не в пример удобнее: вода, тепло, плита
электрическая и место приглядное, жаловаться грех - берег Волги. Утром
проснешься - видишь, как солнце встает. Выйдешь прогуляться - ни машин, ни
уличного шума, а сквер прибрежный, перед глазами - речной простор, далекий
заволжский берег. Но зимою нет-нет и вспомнится наш старый дом, а весною и
вовсе тянет туда.
Год нынешний весна была поздняя. Лишь в апреле потеплело. На утренних
прогулках, всякий день по весне, прежде всего не на Волгу гляжу я, а спешу к
абрикосовым деревьям, что растут под стеной соседнего дома, на сугреве и в
затишке от ветра. Слежу, как с каждым днем набухают багрово-фиолетовые
цветочные почки.
И вот как-то пришел, вижу - белые цветки. Одна всего лишь веточка, возле
теплой стены, три цветка на ней. Но раскрылись. И сразу расхотелось мне за
газетой идти и гулять. "Поеду, - с ходу решил я. - Надо разведать".
Сел в машину и поехал. Благо, что дорога близкая, всего семьдесят
километров. Солнечно и тепло было в городе, в дороге и в поселке - тоже. А в
нашем старом доме за зиму нахолодало. Открыл я настежь двери и форточки, чтобы
к вечеру дом согрелся. Печку топить не хотелось. С нею - возня, грязь и дым.
Во дворе, в огороде - скучно, черно, повсюду - хлам и дрям, как всегда это
бывает по весне, когда сходит снег. Поехал в степь, в Березовый лог. Там - в
разгаре весна. Черная ольха отпылила, уронила на землю сережки. Талы -
отцвели. Остро пахнет горькой ивовой корой, тополевыми почками, прелым листом,
молодой полынью. Как хороши пронизанные светом сквозящие тополевники, заросли
ольхи... Там - пенье птиц. Выше их - сизый и белый дым летящих по ветру
облаков.
Вечером солнце село в тучу. Поднимался ветер. Остался я ночевать в
нетопленом доме. Заснул, но скоро проснулся. Ветер ломит. Деревья шумят.
В городе мне обычно мешают стуки в соседних квартирах. Наладится колотить
какой-нибудь "мастер" - долбит и долбит. И по ночам - собачий лай за окном,
где допоздна выгуливают овчарок, бульдогов да прочих сторожей квартирных.
В городе я обычно мечтал, как буду спать в старом доме, где - покой,
тишина и никто не скачет над головой, "застольную" не ревет среди ночи.
А теперь вот проснулся. Ветер, деревья шумят. И кто-то воет и стонет на
чердаке ли, на крыше. Стучат ветхие ставни. Какие-то еще непонятные стуки и
скрипы. Деревья шумят и шумят. Разом выдуло дневное непрочное тепло. Зябко,
сыро. Мыши скребут где-то рядом. За зиму развелись.
На воле - ветер. Старый дом мой - словно старый человек в непогоду, ему
неможется: он охает, стонет, тяжко вздыхает, жалуясь, и порой потихоньку
плачет.
Долго лежал я во тьме, слушая вой ветра, ночные шорохи, стуки, мышиную
возню. Задремывал, засыпал и просыпался. Утром проснулся под шум дождя.
Поднялся, вышел на крыльцо: пасмурно. В доме не
