Емец Дмитрий Александрович - Князь Всеволод Большое Гнездо
Емец Дмитрий Александрович
Князь Всеволод Большое Гнездо
"КНЯЗЯ НАШЕГО БОГ ВЗЯЛ..."
29 июня 1174 года, в ночь после праздника св. Петра и Павла, в своем селе
Боголюбове под Владимиром был зарублен заговорщиками великий князь суздальский
Андрей Юрьевич Боголюбский. Князь не смог отбиться от убийц, поскольку
непобедимый меч его, носимый некогда самим святым Борисом, был унесен
изменившим ему ключником.
Заговорщики из числа его старшей дружины бросили тело своего князя
непогребенным; сами же вместе со слугами и городской чернью бросились грабить
имущество Андрея и пить вино из медуницы. Лишь два дня спустя тело великого
князя было отпето, и с плачем понесено во Владимир.
Владимирцы, устрашаемые заговорщиками, высыпали на улицы, сами не ведая,
что сотворят. Однако, увидев поднятый великокняжеский стяг, который несли пред
гробом, и услышав пение многих священников, они с рыданием опустились на
колени; после же положили тело Андрея во Владимирском соборе рядом с телом
любимого сына его - Глеба, скончавшегося девятью днями прежде отца своего.
Бунт, вскипевший было в городе и пригородах после известия об Андреевой
смерти, утих сам собой и мятежное настроение уступило место растерянности и
скорби.
"Андрей, Андрей! Как же случилось, что отнял тебя у нас Бог? Были мы точно
птенцы под крылом твоим, нынче же осиротели! Роптали мы, неразумные, на власть
твою, нынче же гибнем от безвластия," - восклицали владимирцы.
* * *
Весть о смерти Андрея Боголюбского раскатилась по Руси подобно удару
набатного колокола. Гибель значительнейшего и сильнейшего на Руси князя,
влиявшего на дела киевские и новгородские, означала неминуемую перестановку
всех русских сил.
Словно неохватный дуб, Андрей, рухнув, увлек за собой и множество соседних
деревьев. На юге Руси немедленно началась усобица, приведшая к тому, что
Ярослав Изяславич выбыл из Киева в свой Луцк, в Киев же вернулся сестричич
Святослав Всеволодович, урядившись о том с Ростиславичами и передав Чернигов
Олегу Святославичу Новгород Северскому.
Тем временем, съехавшись во Владимире, ростовские, суздальские и
переяславльские бояре размышляли, кого призвать к себе на княжение. С одной
стороны, наследники были очевидны: либо младшие братья Андрея - Всеволод и
Михалко по лествичному порядку восхождения, либо сын его Юрий. Однако
самовластные ростовцы и суздальцы желали иного.
Вече собралось у Золотых Ворот, спорило, шумело.
- Коли призовем Юрия, станет он мстить нам за смерть отца. Уж больно
нравом крутехонек. Никому не поздоровится: ни правому, ни виноватому... С
Всеволодом и Михалкой опять не ладно выйдет: будут владеть нами во воле своей,
- рассуждала рыжая борода.
- Так мы ж им крест целовали... - косясь на купола, пугливо вставила русая
бородка.
Крякают владимирцы, чешут в затылках: ишь ты, а ведь и верно целовали.
- Оно, может, и целовали, да только когда это было - при отце Андреевом -
Юрии Долгоруком... - степенно говорит черная с проседью борода. - Опять же,
как смута поднялась, сами же братьев, по Андрееву приказу, в Грецию изгнали, к
Мануилу-императору... Помню, сажаем их в повозки, а Всеволод - годков восемь
ему было - эдак гневно на меня глазенками сверкает. Чисто волчонок... Да
только дитя и есть дитя - сверкает, а сам к матери своей, гречанке, жмется...
- Нет, братья, как хотите, только надо нам приискать кого еще. Земля наша
обильна - к нам всякий князь пойдет, - заключает рыжая борода.
- А ты молчи, снохач! Ишь ты приискать: пригласим Юрия! -
