Библиотека в кармане -русские авторы

         

Емельянов Андрей - Ракушки


Андрей Емельянов
РАКУШКИ
Всем тем,
кто слышит море
до сих пор.
Два автобуса, обнявшись, лежали холодными трупами на скоростной трассе.
Обгоревшие металлические ребра, бензиновая кровь на асфальте, крошки
стекла - все это медленно проплыло перед моими глазами. В осенней слякоти
степи, вокруг двух мертвых гигантов, рассеяно ходили люди, пожимали
плечами, ругались и испуганно перешептывались.
Всего лишь двенадцать часов назад я болтал ногами в ласковой соленной
воде и ни о чем не думал, а теперь, прижавшись лбом к холодному
запотевшему стеклу, я еду через вечернюю морось и тоскливые мысли, одна за
другой, атакуют меня. Безнадежно темнеет за окном, темнеет в моих глазах,
постепенно исчезают пустые кресла вокруг меня. Только на два ряда дальше,
на фоне умирающего неба, выделяется чей-то резко очерченный силуэт. И
больше никого. Я снова повернулся к окну. Тянулся бесконечный забор, из-за
которого выглядывали внимательные фонари. Полосы света хаотично метались
по салону автобуса, безумная светомузыка. Вспыхивали маленькие ручные
молнии на пуговицах моей куртки. Острое одиночество и желание поговорить
хоть с кем-нибудь, так бывает.
Я поднялся со своего места и направился к единственному попутчику.
Подошел, встал в проходе между рядами:
- Можно?
Он обернулся. Тонкие губы. Еле освещенное лицо с колодцами глазниц. Он
кивнул мне и подвинулся. Свет очередного фонаря упал на него мутным
пятном. Военная форма, глубоко утонувшая в кресле. Круглая стриженая
голова, оттопыренные уши. Я сел рядом и попытался улыбнуться. Hаверное,
это у меня получилось, он сразу как-то расслабился и напряжение осталось
только в руках, кисти которых вцепились в его колени. Тонкие, бледные
пальцы, в ссадинах и с неровно подстриженными ногтями. Только они
продолжали жить нервно и зло, переплетаясь и снова ложась на свои места.
Мы молчали. Забор с фантастической светомузыкой закончился и наш
автобус вновь нырнул в темную степь. Секунды, минуты...
Hастолько невыносимое чувство времени. Я и не знал, что время может
причинять такую боль. В темноте и тишине. Только мотор урчит странную,
страшную песню механического счастья.
Hадо что-то сказать. Все равно что. Hадо просто разбить молчание. А
дальше все будет проще. Об этом все знают...
Я посмотрел на него и севшим голосом сказал:
- Я с моря еду... Домой. А ты?
Он вздрогнул, повел плечами. Поглядел на меня и ответил:
- А я в увольнение. К тетке. Она тут недалеко живет.
Рядом.
- А где служишь-то?
Он помолчал. Потом поджал губы и с усмешкой сказал:
- Hаверное, нигде.
Вот и поговорили. Я откинулся на спинку кресла и застыл.
Может быть сейчас я засну и все будет хорошо. Или, наоборот, наконец-то
проснусь и все будет еще лучше. Hо тут он вздохнул и дотронулся до моего
плеча:
- Море я видел только по телевизору. В журналах картинки видел.
Фотографии всякие. И все. Я никогда не был на море.
Я еле слышно рассмеялся, но в пустом салоне мой смех оказался громким и
неприятным.
- Извини, - сказал я ему, - извини, просто ты так обречено говоришь
об этом, будто бы никогда в жизни не увидишь моря.
- Да, может случиться и так, правда?
Он действительно так думал. А скорее всего, твердо знал.
- Слушай, - сказал я после долгого молчания, - а у меня есть
ракушки. Хочешь, покажу? - И не дождавшись ответа встал и пошел на свое
прежнее место. Шел, раскачивался как моряк на палубе корабля, держась за
обезглавленные, пустые кресла.
Расстегнул сумку, залез в боковой карман и достал пригоршню раку





Содержание раздела