Емцев М & Парнов Еремей - Снежок
М.Емцев, Еремей Парнов
Снежок
В моем бумажнике паспорт, служебное удостоверение, несколько
разноцветных книжечек с уплаченными членскими взносами, но сам я - призрак,
эфемерида. Я не должен ходить по этому заснеженному тротуару, дышать этим
крепким, как нашатырный спирт, воздухом. У самого бесправного из бесправных,
у лишенного всех жизненных благ и навеки заключенного в тюрьму больше прав,
чем у меня. Неизмеримо больше!
Я так думаю, но не всегда верю в это. Слишком привычен и знаком
окружающий меня мир. Ветки деревьев разбухли от изморози и стали похожими на
молодые оленьи рога. Провода еле видны на фоне бесцветного неба. Они
сделались толстыми и белыми, как манильский канат. На крыше физфака стынут в
белесом сумраке антенны. Точно мачты призрачного фрегата. Химфак дает знать
о себе странным - никак не разберу: приятным или, наоборот, противным,
запахом элементоорганических эфиров. Привычный повседневный мир! И только
память тревожным комком сдавливает сердце и шепчет:
Все мечты, все нереальность,
Все как будто бы зеркальность.
Навсегда ушедших дней.
Вчера еще было лето, а сегодня - зима. Как много лжи в этом слове:
"вчера". Нет, не вчера это было...
У меня нет пальто. Вернее, оно висит где-то на вешалке, но номерок от
него лежит в чужом кармане. И опять ложь: "в чужом". Не в чужом... Просто
для этого еще не придумали слов.
Я иду быстро, чтобы не замерзнуть. Как-нибудь обойдусь без пальто.
Раньше я часто бегал раздетым на химфак или в главное здание.
Я остановился и вздрогнул. Ну надо же так! Я чуть было не угодил под
огромный МАЗ. Шофер высунулся, и вместе с жемчужным паром от дыхания в
безгрешный колючий воздух ворвался затейливый мат.
Я засмеялся. Ну и дурак же ты, шофер! Я одна только видимость. Дави
меня смелее! Твой защитник сумеет добиться оправдания. Нельзя убить того,
кто не существует.
Какая-та, однако, чушь лезет все время в голову. Я стараюсь не дать
себе забыться и отвлечься. Я должен помнить, что здесь я чужой.
Навстречу мне идет яркая шеренга студентов. Беззаботные и гордые, точно
мушкетеры после очередной победы над гвардейцами кардинала, идут они чуть
вразвалочку, громко смеясь и безудержно хвастая.
- А тебе-то что досталось, Пингвин? - Высокий, щеголеватый парень
повернулся к рыжему коротышке.
- Так! Ерунда! Абсорбция, Изотерма Лангмюра, двойной электрический слой
и двух структурная модель воды... Я запросто, одной левой... "Физхимию
сдавали", - подумал я и задержал шаг. - Ты только глянь, что на мне надето,
- сказал рыжий, вытягивая из-под шарфа воротник синей в белую полоску
рубашки. - Не знаю, как только держится еще! Все экзамены в вей сдаю.
Счастливая! Костюмчик тоже старенький, еще со школы. Я ощутил какую-то
неострую, грустную зависть. Вот и красный гранит ступеней. Запорошенные
канадские ели. Прикрытая кокетливой снежной шапочкой каменная лысина
Бутлерова. Я привычно полез в карман за пропуском.
Сердце екнуло и упало.
Преувеличенно бодро поздоровался с вахтершей и, сунув ей полураскрытый
пропуск под самый нос, побежал к лифту.
Бедная вахтерша! Если бы она только видела, какая дата стоит у меня в
графе "Продлен по.."!
Зажглась красная стрелка. Сейчас раздвинутся двери лифта. И я подумал,
что мне лучше не подыматься на четвертый этаж. Что, если я встречу его и
кто-нибудь увидит нас вместе? От одной этой мысли мне стало холодно.
О том, чтобы поехать домой, тоже не могло быть и речи. Родителя бы
этого не перенесли. Они ни о чем не должны знать. Если уж я и в
