Жемайтис Сергей - Багряная Планета
Сергей Жемайтис.
Багряная планета
-----------------------------------------------------------------------
М., "Молодая гвардия", 1974 ("Библиотека советской фантастики").
OCR spellcheck by HarryFan, 19 September 2000
-----------------------------------------------------------------------
НА ОРБИТЕ
Лик Марса мы видели уже не одну неделю, не тот расплывчатый диск с
размытыми линиями, знакомый нам со школьной скамьи, и уже не только
внушительных размеров шар с таинственными линиями, темными пятнами и
сверкающими шапками ледников на полюсах, наблюдаемых со спутников и
космических обсерваторий, а уже гигантское сферическое тело, которое
летело на нас, приобретая все более четкие очертания и еще большую
загадочность. Мы видели полуразрушенные хребты гор, равнины, если можно
назвать равнинами пустыни, перепаханные метеоритами, шапки полюсов и
действительно что-то похожее на каналы. Марс и пугал и вселял надежду. На
Землю избегали смотреть, крохотная голубая звездочка заставляла тоскливо
сжиматься сердце, рождала картины, расслабляющие волю, и мы старались не
думать о Земле, забыть ее хотя бы на время вахты, и это порой удавалось,
помогало умение частично выключать память.
А когда иссякали силы бороться с ностальгией, то стремились убедить
себя, что находимся на Земле, в тренировочной камере, и "проигрываем" один
из вариантов "Земля - Марс". И тоже иногда помогало.
В рубку вошел Христо Вашата, наш командир, первый пилот и прочее и
прочее, как его титулует бортинженер и астронавигатор Антон Федоров.
Вашата сгоняет озабоченность с лица, улыбается, ему, пожалуй, всех
тяжелее, но сказывается школа и характер этого удивительного человека.
- Ну как старик? - спрашивает он.
"Старик" относилось не ко мне, а к Марсу.
- Как он там? Дай посмотреть. - Несколько секунд Вашата, приникнув к
окулярам магнитного телескопа, молчит, затем говорит с обидой: - Все
метет, метет. Ну и погодка на Марсе! Знал бы, дома остался.
Я не смеюсь, мои губы кривятся в злую улыбку. Я знаю это, но ничего не
могу поделать с собой. Эту остроту Христо повторяет бесконечное число раз.
Мне хочется сказать ему колкость, но я ловлю его взгляд и невольно
улыбаюсь. Вашата, как всегда, понял меня без слов. Кивнул, что равнялось -
"извини". Он вошел в роль и все еще повторял свой психологический трюк, не
так давно разгаданный Антоном, теперь Вашата "работал" только на Макса
Зингера, он как раз вошел и озабоченно уставился в затылок Вашаты, затем
спросил у меня взглядом: "Ну как?"
Я пожал плечами.
- Дела! - многозначительно произнес Зингер. - Космос выкидывает и не
такие штучки.
- Ты прав. Макс, - кивнул Вашата. - Космос давно не инертная пустота.
Он имеет непостижимо сложный характер.
- Ты сказал - характер? - вкрадчиво спросил Макс.
- Если хочешь, то да. Пусть слепой для нас, непостижимый, но характер,
какой бывает у любой среды, воздействующей на психику. Ведь космос теперь
- среда обитания разумных существ!
- Если в таком аспекте... - сказал глубокомысленно Макс, бросая нам с
Антоном тревожные взгляды.
Вашата снова приник к телескопу.
- У Северного полюса будто стало потише, - сказал он и, оторвавшись от
окуляров, посмотрел на космоспидометр: - Осталось каких-то пять миллионов
километров...
- Пять миллионов двести тысяч, - поправил Антон Федоров. Он вошел в
рубку, чтобы сменить меня на вахте.
- Двести тысяч - сущий пустяк, - сказал Вашата и поднял палец: зажглась
зеленая лампочка на панели внешней связи. Два раза в сутки автоматич
