Житинский Александр - Потерянный Дом
АЛЕКСАНДР ЖИТИНСКИЙ.
ПОТЕРЯННЫЙ ДОМ ИЛИ РАЗГОВОРЫ С МИЛОРДОМ.
Части 1-4
* Часть I
ПЕРЕПОЛОХ *
Я сделаю все, что смогу, но смеяться, милорд, я
буду, и притом так громко, как только сумею...
Л. С.
ПРОЛОГ
1
Вот! С этого и надо было начинать!
Дело в том, что я трижды принимался писать этот роман, но далее нес-
кольких страниц не продвинулся. Погода ли была тому виною, скверное рас-
положение духа, отсутствие времени или что там еще, но роман не желал
увидеть себя на бумаге, несмотря на то, что он -уверяю вас! - давно на-
писан и прочно занимает в моей голове центральное место.
Примерно такое же положение (я говорю о прочности) занимает и дом,
стоящий ныне на Петроградской стороне, неподалеку от Тучкова моста. Я
могу сообщить точный адрес.
Дело было в непоправимой серьезности, с какой я намеревался писать.
"Устраняюсь! - шептал я себе. - Автора не должно быть видно, даже если
он и живет в этом доме. Литературную воспитанность следует поставить во
главу угла (я долго искал этот угол) с тем, чтобы, не торопясь, предъяв-
лять читателю героев, оставаясь самому в тени, как и подобает скромному
автору. Не зря тебя уже упрекали в том, что ты к месту и не к месту
(последнее чаще) выскакиваешь на сцену и начинаешь строить рожи..."
Так я уговаривал себя, в то время как самому хотелось выскочить на
сцену с очередной рожей и под свист и улюлюканье читателей попытаться
изобразить нечто.
- Нечто?
- Не торопитесь, не торопитесь!
Сначала послушайте некоторые размышления о клапанах, кои должны быть
открыты, чтобы на свет родилось нечто.
- Нечто?
- Тьфу ты, черт, так мы никогда не сдвинемся с места!
По моим наблюдениям, каждый человек обладает клапанами, подобно четы-
рехтактному двигателю внутреннего сгорания, с тем отличием, что у чело-
века их несравненно больше и расположены они не столь симметрично, в
разных уголках души. Для нормальной работы двигателя клапаны должны быть
поочередно открываемы посредством так называемого кулачкового механизма.
А если уж ты решил излить всю душу, то будь добр открыть и все клапан
ы... С этими словами я расстегнул пуговицы на пиджаке, снял его, расс-
тегнул пуговицы на рубашке, надеясь таким образом помочь открытию клапа-
нов души. Они не открывались. Перед моими глазами все время маячили
судьи: читатели, критики, литературоведы (их особенно не люблю), редак-
торы (люблю их безгранично), цензоры (никогда не видел), издатели и, на-
конец, наборщики в типографии, которым предстоит когда-нибудь буковку за
буковкой набрать этот текст.
- Вы читали Эмиля Золя?
- Нет, не читал и читать не собираюсь.
Снисходительно-сочувствующая улыбка одной из моих редакторш не дает
мне покоя! Она несколько месяцев донимала меня Эмилем Золя, которого я
безгранично уважаю, но не читал (видит Бог!), что и дало ей право улы-
баться.
- Зато я читал Стерна. Каждый читает то, что ему нравится.
- Ага, попался!
Да, милые критики и литературоведы (скулы сводит при произнесении
этого слова), я сам складываю оружие и поднимаю обе руки кверху. Прошу
не ломать голову: на что? на что, Господи, это похоже?! Да на Стерна же,
черт побери! Совсем не на Эмиля Золя!
Учтите, я сам это сказал. Добровольное признание смягчает меру нака-
зания.
Кстати, эпиграф к части первой я взял из письма Лоренса Стерна к од-
ному высокопоставленному лицу, которое упрекало писателя в неподобающей
его духовному сану веселости. Для несведущих: Лоренс Стерн был по обра-
зованию священником - ну, а я тоже не родился сочини
