Житков Борис Степанович - Элчан-Кайя
Борис Степанович Житков
Элчан-Кайя
I
Ветер дул с моря. Плотный, тяжелый ветер. Налег на город и на порт. Все
окошки захлопнулись, все ворота рты зажали, голые деревья спиной
повернулись, и полохнул дождь. Не дождем, а будто каменьями кто с неба
кидал: зло и метко. В рожу, за шиворот, ляпнет в глаз. И все побежали и
спрятались в домах. Закрылись, законопатились. Зажгли свет, а дети залезли
на кровать и шептались тихо.
А греку Христо нельзя было бежать. Он стерег в порту мешки. Мешки были
покрыты брезентом. Ветер рвал брезент, а Христо ловил его за угол, и его
подбрасывало на воздух и ударяло о мостовую. Черная собака лаяла на брезент,
металась и хватала Христо за штаны.
Такой был ветер.
Христо был сильный человек, он прикатил огромные камни, навалил, прижал
брезент и ругался, чтоб не заплакать.
Большое парусное судно, что стояло на рейде, подняло якорь, поставило
крохотный парус, как платочек, и понеслось в порт, в ворота: не могло
выдержать погоды.
Христо забился в угол, а собака стала моститься ему под пальто.
Зыбь била в портовую стенку, и брызги фонтаном летели вверх - выше
мачт.
Ветер принес тучи, нагнал темноту и завладел всем.
II
Христо сидел на дворе и стерег брезент. Христо думал: теперь уж никого
в море нет. Суда ушли в порт, а люди под крышу. Одно только судно в море не
спустило парусов: каменный корабль Элчан-Кайя. Ему все нипочем.
Много чего рассказывали про каменный корабль. Чего только не
выдумывали! И турки одно, а греки другое. Будто шел корабль на недоброе
дело, совсем уж к берегу подходил и вдруг окаменел. Как был со всеми
парусами, со всеми людьми.
И верно: когда издали смотришь, днем на солнце - горят паруса,
накренившись на бок, пенится в волнах корабль - и все ни с места. А
подойдешь - это скала торчит из моря. Какой же это корабль?
Но турки говорят: давно это было, давно окаменел корабль, и море
размыло, разъела вода каменные паруса и снасти. Чего люди не выдумают!
Говорят же, что по татарским кладбищам клады закопаны. Копни только - и море
золота. Врут люди. А кто и выкопал, разве скажет?.. Врут и про Элчан-Кайя,
просто торчат из моря дикие скалы торчком, остряком, а зыбь бьется об них и
пенится.
Но отойдешь полверсты, оглянешься - догоняет на всех парусах каменный
корабль: прилег на бок, пенит воду.
И Христо стал думать, как это сейчас стоит там в море один этот
корабль, и разбивается об него черная осенняя зыбь. А собака ворошилась в
ногах и лизала мокрую шерсть, а заодно и хозяйские брюки.
Маяк стоял на конце мола, далеко в море, в воротах порта. Светил
красной звездой, не мигая. Христо сжег полкоробка спичек, пока закурил
трубку, а маяк не моргнет на штормовом ветру. И кому светить в такую ночь? -
никого нет в море. Один только есть корабль...
III
И вдруг маяк погас на секунду, потом опять мелькнул... опять... И снова
загорелся ровным светом. Значит кто-то прошел мимо маяка. Кто-то парусами
закрыл маяк. Христо привстал и через дождь и шторм стал пялиться в море.
Неужели парусник, что спрятался в порту, выскочил в ворота на полных
парусах? Нет, вот он белеет в углу гавани. И тут Христо заметил в темноте -
на минуту совсем ясно - огромные, как облака, паруса и высокий, как дом,
корпус. Корабль медленно входил в порт. Медленно, в шторм, на всех парусах.
Он занял половину порта, серый как скала. Молча, без огней, двигался
медленно, тяжело, чуть накренившись на бок. Не спуская парусов, он стал
посреди порта. Христо дух затаил - смотрел во все глаза.
Элчан
