Жмудь Вадим Аркадьевич - Заморочка
Жмудь Вадим Аркадьевич
ЗАМОРОЧКА
Водяной Василий поглядел вдаль и вздохнул.
-- Лес горит. А грозы не было...
Русалка Юлия посмотрела в ту же сторону и пожала плечами.
-- ...Манефа Евлампьевна...
-- Неужто опять не загасила? Сколько я ей раз говорил, мол, бросай ты енту
привычку, не доведёт она тебя до добра!
Русалка Юлия сказала:
-- Тяжелая у неё жизнь, потому и курит... Я тоже курю...
И беззвучно ушла под воду.
Поверхность воды мелко пузырилась. Начинался грибной дождь.
-- Не сильно горит ещё - дожжь погасит, - успокоился Василий...
* * *
Софья Павловна поправила роговые очки и сухо сказала:
-- Садись, Иванова, два. Ты так и не поняла, что в данном произведении
автор остро бичует привычку курить - кстати, очень полезно было бы задуматься
на эту тему многим ученикам из нашей школы, и как это ни прискорбно, девочкам
тоже. Писатель выказывает озабоченность сохранностью природных богатств нашей
необъятной Родины. Сердце художника болью отзывается о лесном пожаре,
возникшем из-за безответственного обращения с огнем на природе. Красной нитью
проходит через произведение сострадание к тяжелой доле русской женщины, всю
свою жизнь проводящей в трудах и заботах, не имеющей отдыха даже в пожилом
возрасте. Тяжелая судьба забытой труженицы леса не может не вызвать сочувствия
в сердцах всего прогрессивного человечества. Невольно читатель соотносит
скорбную долю женщины мрачной дореволюционной поры и светлый путь
строительницы светлого будущего в эпоху победившей демократии. Сердце
гражданина свободной страны переполняется гордостью за родное отечество. Вот,
примерно, конспект ответа на поставленный вопрос. Разумеется, эти мысли
следует развить и подкрепить примерами. Тебе ясно, Иванова? Ладно, на первый
раз двойку я в журнал не поставлю. Выучишь урок и ответишь, как полагается.
Софья Павловна захлопнула журнал:
-- А теперь - следующая тема.
* * *
Водяной Василий задумчиво пожевывал листик кувшинки:
-- Почему, зачем они делают из нас нравоучения? Обидно.
Русалка Юлия поправила цветок в волосах и скривила ротик:
-- Это её образ жизни. Пережевывать и выплевывать, разглядывать и снова
жевать то, что следует просто скушать, насладившись вкусом и ароматом. Учителя
литературы напоминают коров в этом смысле.
-- Дурману, что ль, на неё нагнать?
-- Давай, пробуй.
* * *
Она снова была молодой. Она была восторженной студенткой первого курса
филфака, просто красивой девушкой.
-- Софья, я тебя люблю!..
-- Сашенька, родной... То есть... Ты хочешь сказать, что твоя духовная
энергия ищет выхода? Разуверившись в поддержке родных, не встретив понимания в
среде товарищей по учебе, ты ищешь привязанности в простой и прекрасной душе
девушки, с которой свел тебя случай?
-- Софьюшка, я тебе говорю, что ты мне нравишься, - неуверенно произнес
Александр.
Не умея выразить словами всей полноты чувств, Александр по-своему просто и
прекрасно признался в любви.
-- Да что с тобой? Софья... Ты с кем разговариваешь?
Чувства, которые поначалу Александр расценил как любовь, по сути, были
всего лишь проявлением юношеского влечения. Нравственное становление героя
привело к тому, что духовная связь между ним и героиней не только не
усиливалась, но со временем ослабевала. Наметилась тенденция к разрыву
отношений, хотя никто из героев пока ещё этого не ощущал в полной мере.
-- Разрыв? Почему? За что? Софьюшка, я тебя чем-то обидел? Я ничего не
понимаю!
Александр перестал понимать Софью, хотя она излагала свои мысли предельно
дос
