Жукова Людмила - Летописец И Ведунья
Людмила Жукова
ЛЕТОПИСЕЦ И ВЕДУНЬЯ
Они давно уже жили у берегов этой холодной многоводной реки - ждали
возвращения разведчиков, посланных в ту сторону, откуда встает солнце, и в
ту, где оно бывает в полдень. После теплых, почти без снега, зим далекой
теперь родины - у берегов Лазурного моря, им казалось здесь холодно и
неприютно. Женщины племени споро нашили для всех теплые меховые одежды,
которые пахли кислой овчиной, но зато не продувались свирепыми сивергами. И
только один Летописец ходил по-прежнему в короткой кожаной накидке из кожи
буйвола с разрезами для рук, из-под круглого выреза которой выглядывала
белая полотняная рубаха с вышивкой: прямоугольник, поделенный на четыре
квадрата, и в каждом по крохотной точке-солнцу.
Летописец был пришлый, из примкнувшего к ведунам горного племени -
смуглый, кареглазый, черноволосый, с прямым коротким носом и удивительной
детской улыбкой. Он был один такой среди белокурых и светлоглазых
юношей-ведунов.
Но совсем не потому приметила его Инда - девушка, Хранящая Наследство.
Женщины, Хранящие Наследство, жили в странной отчужденности от остальных,
быстро старевших и умиравших. Хранящие Наследство были молоды и прекрасны
сколь угодно долго, пока не притрагивались к Наследству, завещанному
предками - детьми Солнца. Инда о нем до сих пор никогда не вспоминала. Жила
весело, беззаботно, перенося стойко лишения кочевой жизни, холод и зной,
тяжкий домашний женский труд и большую охоту, в которой участвовала наравне
с мужчинами. Только в военные походы ведуний не брали, чтобы не погибли от
случайной стрелы. Кроме этих для всех обычных дел, Инда училась у своей
старой бабки Веданью. Она уже знала, как лечить травами и заговорами, как
властвовать над своим телом, как силой своего взгляда остановить руку врага,
занесшего над ней меч.
Летописец же вел веды: он записывал на маленьких обожженных досках все,
что случилось в союзе племен, отправившихся в долгий путь за солнцем, и
сейчас жил среди ведунов, ожидая разведчиков с их новостями.
Он так же, как все, лихо ездил на коне и перепрыгивал с закрытыми глазами
с одного скакуна на другого. Одинаково метко прыскал стрелами из лука и
каменными ядрами из пращи. Мог вмиг развести костер одним ударом кресала...
Словом, он был славный воин. Но еще он слагал стихи. И когда он, проводя
тонкими смуглыми пальцами по струнам гуслей, пел о бранных походах предков,
юноши, загоревшись, хватались за мечи, готовые в тот же час идти на бой. А
когда пел о любви, девушки искали потеплевшими глазами своих возлюбленных.
У Инды не было возлюбленного, и она полюбила Летописца. Однажды он
подошел к ней и позвал за собой. Она не спросила куда. Она поднялась с
прибрежного камня, на котором сидела, засмотревшись на текучий бег речных
струй, и пошла за ним. Глухо бились волны о крутой скалистый берег, и под их
мерный рокот в ее пахнущей хвоей хижине Летописец говорил слова, от которых
непривычно кружилась голова и которых не было в самых нежных его песнях. Как
много ласковых слов знает их древний язык! И как же редко произносят они их,
забыв в тяготах походов, в ежедневных заботах о хлебе насущном... А
Летописец помнил эти слова.
- Ты, как маленькая горная речка, струишься в моих объятиях! - говорил
он. - Ты, как белая березка с нашей родины, нежна и бела, а глаза твои
зелены, как ее весенние листочки... Ты горлинка моя, ты свет мой ясный.
Семь раз осветило землю солнце, семь раз покинуло ее, уйдя на покой. Семь
дней жил в хижине Инды смуг
