Заболотников Анатолий - Кладбищенский Сторож
А. ЗАБОЛОТНИКОВ
КЛАДБИЩЕНСКИЙ СТОРОЖ
(Поди туда, не знаю куда...)
Вполне реальный мистический абсурд
Глава 1
Пешком ходить по свету очень легко, особенно на большие расстояния, когда рюкзачок уже только греет спину, а пройдено столько, что возвращаться было бы еще глупее. Главное же, постоянно радует мысль о том, сколько бы ты сэкономил на билетах денег, если бы они у тебя были.
Особенно легко идти далеко по шпалам, когда в конце концов приспосабливаешься подчинять свои ноги не фантазиям, постоянно приходящим на ум, а совершенно внешнему объективному ритму нашей не очень равномерной в мелочах действительности, предоставляя голове относительную свободу в рассуждениях и наблюдениях за меняющимся все-таки со временем ландшафтом. И в конце концов только пешее путешествие по своей в том числе стране позволит тебе наиболее правильно настроиться на ее стержневую философскую тональность, гармонию, резонирующую лишь с явлениями, подобными ходу точных часов Вечности. О да, и хромой путник может попасть в резонанс, но лишь наподобие механических, тоже хромающих часов, воспринимая мир уже не как гармонию равноправных символов, а в виде закономерного чередования тиков и таков, правого и левого...
Водолюбову, прошедшему чуть ли не тысячу километров, ближе к концу стало казаться, что он все еще в начале своего эпохального перехода из прошлого в некое ожидаемое будущее. Он вполне мог понять теперь Радищева, путешествие которого из Питера в Москву позволило тому составить впечатление обо всей России, или же тех политических деятелей, которым для этого же вполне хватало видимого сквозь окна их кабинета или иллюминатор самолета, а то и прочитанного о какой-нибудь совсем другой стране, которая могла бы неоднократно затеряться в наших просторах вместе со своими особенностями, экзотиками и разнообразиями, ничуть не изменив ни пейзажа, ни хода вещей в нашей державе, так же как это невозможно было сделать с его часами, навсегда остановившимися, лишь стоило ему потерять из виду родной Купюринск.
Во второй половине пути ему даже начало казаться, что ни стране, ни дороге уже никогда не будет конца, как и всему мало меняющемуся и постоянному на всем протяжении, что навеяло на него вполне оптимистичные мысли, мало созвучные с апокалиптическими настроениями газетных обрывков, выпархивающих порой из окон пролетающих мимо поездов. Они были словно посланиями из совершенно другой цивилизации, иного времени, не очень удачно переведенными на язык, фрагментами похожий на тот, на котором разговаривал Водолюбов, Пушкин, Есенин и жители Купюринска, куда иногородние средства массовой информации просто не могли проникнуть, равно как и все инородное. Лишь однажды один из купюринцев занес в город центральную газету в виде оберточной бумаги, но когда у него после этого началась мания преследования и боязнь открытого пространства, горожане решили не подвергать себя больше подобным испытаниям, тем более, что ничего нового из хорошего, а отсюда и полезного та газета не содержала.
И Водолюбова, конечно же, совсем не тяга к чему-то новому и необычному увлекла в путешествие в мир иной, а некое странное наитие, озарение, предчувствие какой-то опасности для мира, для его города, пронесшейся словно болид мимо него в одну из ночей, когда Водолюбов наблюдал за звездным небом из своей домашней обсерватории. Никто в городе и дома не спросил его, куда он так поспешно направился в следующее утро, поскольку и так было ясно, что по очень важному делу. За м
