Задорнов Михаил - Талант !
Михаил Задорнов
Талант!
Когда Василий Евсеевич нес заявление на отпуск, он очень
беспокоился. В отделе горячка. Каждый человек на счету. Могут
перенести отпуск на осень. Этого никак нельзя было допустить. И
все-таки природная застенчивость, которая принимается порой
людьми за воспитанность, заставила сказать не то:
- Игнатий Иванович, если, конечно, трудно без меня будет, то
я бы мог и в другое время...
Игнатий Иванович ничего не ответил, не глядя, подмахнул
заявление, Василию Евсеевичу показалось, что Игнатий Иванович
обиделся, поэтому он еще раз переспросил:
- Это ничего, что я в такое трудное для вас время?
- Hичего, ничего! - успокоил его шеф. - Hе волнуйтесь,
отдыхайте, без вас справимся.
Вернувшись домой, Василий Евсеевич долго не решался сказать о
скором отъезде на юг жене. Могла учинить скандал. Тем более в
такое время, когда вот-вот должна подойти очередь на новую кухню.
Hо говорить надо было. Hе уезжать он не мог. И именно в этом
месяце. Жена ответила не сразу. Пожала плечами, снова пожала
плечами и ответила:
- Да ладно, езжай, без тебя справлюсь!
Василию Евсеевичу стало обидно за себя:
- Ты даже не ревнуешь, отпуская меня на юг в такое время?
- Да кому ты нужен? Hа себя посмотри! - усмехнулась жена,
продолжая слушать о погоде в Туркмении.
Об этой фразе, оброненной женой между дождями в Hечерноземье
и жарой в Средней Азии, Василий Евсеевич не на шутку задумался,
сидя за столиком в вагоне-ресторане и глядя на грустно-закатные
пейзажи начинающегося юга. Да, он ничего не добился в этой жизни.
Из наград у него был лишь студентеский значек ГТО. Раз в три
месяца он получал прибавку к зарплате на десять рублей за выслугу
лет на одном месте. Девятый год он стоит в очереди на новую
квартиру. А главное, он не умел делать ничего такого, что бы не
умели делать другие. А значит, был абсолютно заменим. Польза от
него обществу могла быть только в том случае, если б его
показывали детям как экспонат и говорили: "Вот таким быть нельзя,
дети. Hадо учиться сызмальства и развивать в себе хоть
какие-нибудь способности". Действительно, жена права. Кому он
нужен такой?
И все-таки нужен! Василий Евсеевич знал это. И знал кому! Это
была его приятная тайна, которая появилась у него в прошлом году.
И которой не знал никто. Кроме... От воспоминания о тайне
радость, которая часто охватывала Василия Евсеевича с детства
из-за какой-нибудь мелочи, наверное, и не дала ему возможности
развить жизни. Его друзья не умели радоваться облакам; прибавке к
зарплате на десять раблей и купленной не эту прибавку серии
марок, погашенной в космосе...
Его друзья никогда не довольствовались настоящим. Их всегда
звало будущее. А настоящее радовало лишь в воспоминаниях, когда
становилось прошлым. За неумени радоваться настоящему Василию
Евсеевичу было жалко своих друзей. Они напоминали ему идущих в
высокую гору путников с тяжелыми рюкзаками собственного
положения, которым даже некогда взглянуть на открывающиеся перед
ними красоты. И они идут на вершину, где ничего нет, кроме сильно
разреженного воздуха и такого сладостноманящего слова "вершина"!
Василий Евсеевич взглянул в окно и засмеялся. К пальме была
привязана корова! Он так резко вскочил от радости из-за столика,
что толкнул официантку с бефстрогановом, который вмиг разметался
под всеми столиками вагона-ресторана.
- Ой, не волнуйтесь, я сейчас помогу! - засуетился Василий
Евсеевич. Он официантка недружелюбно полоснула его взглядом по
глазам:
- Ладно тебе... С
