Загребельный Павел - Я, Богдан (Исповедь Во Славе)
Павел Архипович Загребельный
Я, Богдан
(Исповедь во славе)
Роман
Авторизованный перевод с украинского Ивана Карабутенко
В романе "Я, Богдан" воссоздан образ выдающегося полководца и
политического деятеля Богдана Хмельницкого, который возглавил
освободительную войну народных масс Украины против социального и
национального гнета, войну, которая увенчалась на Переяславской раде в 1654
году воссоединением Украины с Россией.
Содержание
Я, Богдан (Исповедь во славе)
История жива! (Вместо комментария)
Пояснительный словарь
...Чия правда, чия кривда i чиї ми дiти.
Тарас Шевченко
Как нужно создать эту драму?
Облечь ее в месячную ночь и ее серебристое сияние и в роскошное дыхание
юга.
Облить ее сверкающим потопом солнечных ярких лучей, и да исполнится она
вся нестерпимого блеска!
Осветить ее всю минувшим и вызванным из строя удалившихся веков, полным
старины временем, обвить разгулом, "козачком" и всем раздольем воли.
И в потоп речей неугасимой страсти, и в решительный, отрывистый
лаконизм силы и свободы, и в ужасный, дышащий диким мщеньем порыв, и в
грубые, суровые добродетели, и в железные несмягченные пороки, и в
самоотвержение неслыханное, дикое и нечеловечески-великодушное.
И в беспечность забубенных веков.
Николай Гоголь.
Наброски драмы из украинской истории.
Я, БОГДАН
(ИСПОВЕДЬ ВО СЛАВЕ)
РОМАН
Какую же мне избрать пору?
Когда засыпают утомленные ласками влюбленные, когда в тяжком бреду
стонут измученные бессонницей старые люди, когда короли выходят из
позолоченных рам своих пышных парсун, а давно почившие красавицы ищут свою
навеки утраченную привлекательность, когда ни одна птица не запоет, когда
еще не мерцает в дымке горизонт, когда вздох проносится в пространстве и
проплывает печаль над степями, - может, именно тогда мне и нужно сойти с
высокой круглой груды камней посреди просторной киевской площади, носящей
мое имя, и поскакать на бронзовом коне, весело размахивая бронзовой булавой,
под бронзовый цокот копыт, распугивая малышню, которая так любит играть у
подножия памятника? ("В темных лаврах гигант на скале завтра станет ребячьей
забавой...")
Но уже срывался со скалы один гигант и скакал вот так сквозь века, и
цокот копыт распугивал несчастных сирот, покинутых женщин и обездоленных
людей.
Потому не будет цокота, и скакать я не буду.
Хотя и на коне (ибо как же иначе?), но беззвучно поплыву я над степями,
реками и лесами, под безбрежным небом, над бездорожной землей, в темноте и
тайнах, в звонкой тишине моего нескончаемого одиночества...
Гей, панове рыцари!
Я лежу в темноте без сна уже три месяца и двенадцать дней. Я считаю дни
и ночи, как несчастье.
Страшная заброшенность ночью. Кто-то придет, придвинется безмолвно,
поставит питье, поправит подушку, склонится надо мной, прошепчет ласково:
"Батьку!", но меня здесь нет, я лежу и не лежу, дух мой давно улетел из
этого темного покоя, дух рвется в небеса, но падает и падает на землю.
Накрыть бы всю ее будто крылом божьим!
Гей, рыцари-братья!
Я родился в декабре на третий день рождественских праздников, в месяце
рождения святых, деспотов и археологов, которые выкапывают давно умершие
святыни. А может, я вовсе не рождался? Ведь не было у меня ни детства, ни
юности, не отмерены для меня обычные человеческие радости, хотя страданий
было вдоволь, даже имя мое настоящее - Зиновий-Зенобий и Теодор - забыто по
своей необычности (собственно, у них есть то же самое значение в своей
греческой форме: Зенобий - жизнь, дарованная Зевсом
