Загребельный Павел - Южный Комфорт
Павел Архипович Загребельный
Южный комфорт
Роман
Перевод с украинского К.Григорьева
Роман известного украинского прозаика Павла Загребельного "Южный
комфорт" был опубликован еще в 1984 году. Это острое произведение, где с
гражданской непримиримостью говорится о любителях всяких злоупотреблений и
всяческого "комфорта". С болью, а иногда и с иронией показывает автор своих
героев, живущих в большом городе в те самые годы, которые мы сейчас называем
застойными.
ОТ АВТОРА
Этот роман - не документ. Единственное, что автор старался изобразить
как можно точнее, - это Киев, его улицы, холмы и долины, его вечную красоту
и очарование. Остальное принадлежит воображению. Поэтому напрасно искать, с
чем бы отождествить описанные тут события, идентифицировать места работы
героя и героини, свести все к угадыванию прототипов и фактов, требовать от
автора мельчайшей правдоподобности, отказывая ему в праве на художественный
вымысел, который является непременной предпосылкой любых художнических
суждений о людях, о жизни и о мире.
Этот роман можно было бы еще назвать: "Ромео, Джульетта и Киев".
Придирчивый (а возможно, и возмущенный) читатель немедленно же заметит, что
герои его далеко не так юны, как те, трагически влюбленные из Вероны. Что ж,
с той поры и само человечество постарело на четыреста лет. А стало ли
мудрее? Речь идет не о мудрости разума, который нас сегодня не только
удивляет, но и пугает, а о мудрости чувств, сердец, душ, которая помогает
нам оставаться людьми в самых жестоких испытаниях и должна спасти нас от
самых страшных угроз.
И книга эта, собственно, является попыткой отобразить историю души,
которая не всегда, к сожалению, находится в прямой зависимости от наших
успехов или неуспехов в жизни, но неизменно выступает высшим судьей в
вопросах добра и зла, справедливости и чести.
НАРЕЧИЕ
Вода страшила его, а он ехал к воде с радостью.
Киев в то утро ничего не заметил. Так же гремел тысячами машин, так же
трещал телефонами в министерствах и ведомствах (телефонный справочник одной
лишь столичной службы быта содержит сто семьдесят пять страниц!), так же
щурился на солнце ясным золотом Софии, Лавры и Выдубичей, врезался в небо
серебряным мечом Защитницы-Победы, так же льнул к окрестным зеленым лесам, к
Днепру и к степи, которая начинается за выставкой, за Теремками, за Витой
Почтовой и тянется до самого Черного моря.
В своих ежедневных хлопотах Киев не заметил пустячного события, которое
в жизни такого большого города едва ли было способно оставить какой-то след,
зато для Твердохлеба могло стать либо настоящим возрождением, либо
катастрофой.
Есть люди, которые думают о Киеве только торжественно. Столичный
столбняк. Для других это просто место работы и проживания. Твердохлеб
принадлежит к ним. Хотя и не был похож на всех, ибо родился в Киеве, а ведь
известно, что в Киеве рождается куда меньше людей, чем приезжает туда жить,
работать и умирать. Происхождение довлеет над нами точно так же, как судьба.
И если бы как следует покопаться в Твердохлебовой душе, то где-то в самых
потаенных ее уголках, возможно, нежданно-негаданно открылось бы
подсознательное языческое буйство, купальские огни, ведьмовские шабаши на
Лысой горе, хоральные песнопения Бортнянского и Березовского, латинские
диспуты киевомогилянских спудеев, отчаянные танцы старых запорожцев перед
воротами Межигорского монастыря...
Не собирался ли и он отплясать прощание со своей рассудительностью?
Впервые в жизни взял отпуск за свой сч
