Загребельный Павел - Первомост
Павел Архипович ЗАГРЕБЕЛЬНЫЙ
ПЕРВОМОСТ
Исторический роман
Романы известного украинского прозаика Павла Загребельного,
включенные в однотомник, - о Киевской Руси, "Смерть в Киеве"
рассказывает о борьбе Юрия Долгорукова за объединение русских земель
в единое государство, "Первомост" - о построенном Владимиром
Мономахом первом мосте через Днепр. За эти романы П. Загребельный был
удостоен Государственной премии УССР им. Т. Шевченко.
________________________________________________________________
СОДЕРЖАНИЕ:
ПЕРВОМОСТ
ПОЯСНИТЕЛЬНЫЙ СЛОВАРЬ
________________________________________________________________
Землевладельцы кабалили смердов
еще во времена "Русской Правды".
В. И. Л е н и н
...Стократ распинаемый Киев,
и двести растерзанный - я.
П. Т ы ч и н а
Эта земля не знала ни единого моста из камня. Тут не верили в камень,
относились к нему с предубеждением, боялись его холодности и равнодушия,
не верили, что может защитить он человека в стужу, в лютый мороз, в
осеннюю непогоду, - во всем отдавали преимущество дереву, доступному,
привычному, близкому. Поэтому и все мосты в этой земле были деревянные,
из-за чего людям пришлым, чужестранцам, завоевателям, путешественникам,
апостолам или просто бродягам, казалось, будто тут и вовсе нет мостов,
будто лежит эта земля в неприступности и запустении от сотворения мира. Да
и как они могли заметить русские мосты, когда прокладывалось все это лишь
в случае крайней необходимости, а вскоре и разрушалось, устранялось либо
самими же строителями, либо - чаще всего - силами внешними, которые бывали
иногда и союзниками человека, но больше выступали как сторона враждебная
ему, и эти силы приводили к бесследному исчезновению даже того, что должно
было бы послужить людям. Болота мгновенно засасывали и поглощали все
проложенное по их зыбким трясинам, высокие берега обрывались вместе с
мостами; пущи загораживали буреломами тесные просеки, ведшие к узким
переходным мосткам; густые снега заваливали уцелевшие на водах самые
крепкие строения, бесследно засыпали их, давили и уничтожали, морозы
заковывали все недоразрушенное, недоломанное в безжалостный лед, и лишь
кое-где сквозь эту смертельную морозную белизну проступали черные бревна,
неприметные и тихие, будто бессильная мольба; вешние воды сносили на реках
все мосты и мостки, не оставляя даже опор, но люди не отступали, на месте
мостов снесенных, уничтоженных строили новые, тесали новое дерево и
укладывали снова на тех же самых местах, а старое, снесенное реками
дерево, со следами человеческих ног на себе, вылавливалось ниже по
течению, чтобы снова лечь где-нибудь между берегами реки или ручья; и так
длилось долго, но не вечно, дерево имело свой конец, оно либо сгорало в
пожарах, либо изнашивалось, либо же истлевало, дерево, наконец, умирало
возле человека точно так же, как и человек, и, быть может, оно и было этим
дорого человеку в противовес камню, с его чванливой долговечностью, на
этой земле камень мог принадлежать разве лишь богу, а дерево служило
человеку, служило во всем заметном и незаметном, в том числе и в мостах,
делая их нужными и полезными для хозяев и призрачно-незаметными для
чужестранцев.
И внезапно - этот мост, который, хотя и был сделан из дерева, встал
твердо и надолго, мост, который следовало бы назвать громким словом,
прокричать в нем каждый звук, чтобы слышно стало повсеместно, чтобы
прозвучало оно над всей землей, прокатилось, заговорило, заклокотало,
прогремело:
МОСТ!
По многим причи
