Залыгин Сергей - Однофамильцы
СЕРГЕЙ ЗАЛЫГИН
ОДНОФАМИЛЬЦЫ
Жизней у Бахметьева К. Н. было множество, все разные, но суммы они не
составили, если же нет суммы - ради чего анализировать частности?
Был он пионером - одна частность, комсомольцем - другая, членом сперва ВКП(б)
, потом КПСС - частность третья. Воевал, был военнопленным и заключенным,
женатым, вдовым и разведенным, всего не перечесть - ну и что? Был-то он был,
но чем-то, чем должен был стать, не стал, а что было, то прошло. И не столько
запоминалось, как был, зато как не стал, в памяти оставалось. Вот он еще
молодой, командует в должности зам. начальника цеха (начальник больше трудился
по партлинии) на заводе Молот и серп. Там же его, Бахметьева К. Н., из партии
в первый раз вычистили - систематическое невыполнение производственного плана.
А тут же и война, харьковский котел. За недостатком кадров он командует
взводом и ротой (в роте семь человек). В партии восстановлен, но опять
отступление, он ранен разрывным. Его нашли, кажется, в лесу. Нашли и вылечили.
Во Владимире вылечили, после стали разбираться - почему под Харьковом бежал, а
не наступал? (За Родину, за Сталина?!). Не шпион ли он, не дезертир ли?
Разобраться не успели, снова на фронт - рядовым и беспартийным.
Рядовым-беспартийным Бахметьев К. Н. воевал чуть-чуть не полный год, и опять
случилось: попал к немцам в плен. В один лагерь, в другой лагерь, а когда его
освобождали свои - в нем живого веса было 29,5 кг. При том, что рост 172 см.
Кости и те таяли, а когда он прощупывал их в прежних размерах -
удивлялся: не может быть! Освобожденного из плена повезли опять же в
госпиталь, из госпиталя выписали и снова судить суровым судом - зачем сдавался
в немецкий плен? Дали семь лет подземной Воркуты. Тут уж он словчил - умолчал
о своем среднем образовании, за среднее прибавляли два, за высшее - еще два
года. Семь он отбыл от звонка до звонка, рубал воркутинский полярный уголек, а
когда вышел из-под земли, встретился ему по харьковскому котлу политрук.
Политруки тоже разные бывали, этот человеком оказалс (при том, что в большом
каком-то штабе состоял), раскопал документы: Бахметьев К. Н. был, оказывается,
представлен к Герою. Если не к Герою, так к Ленину, как пить дать! Еще
выяснилось: семь лет подземной Воркуты было ошибкой. Выяснилось, что в
немецких лагерях, при живом весе 29,5 кг, он, беспартийный, вел партийную
агитацию. Явился Никита Сергеевич Хрущев, Бахметьева К. Н. восстановили в
партии, дали Красную звездочку, персональную пенсию. Жизнь вошла в какую-то
колею, в которой и катилась до перестройки. И даже до ноября 1990 года.
Седьмого ноября 1990-го Бахметьев К. Н., при звездочке, задолго до начала
пришел на торжественное партсобрание, занял место в первом ряду, заняв,
прослушал Интернационал, Гимн Советского Союза прослушал, приготовился слушать
доклад о Великой годовщине. Молодцевато подтянулся при виде ТВ-объективов,
хотя объективы и смотрели не на него, а на сцену. Докладчика все не было и не
было, трибуна пустовала, ветераны в первом ряду начали сильно возмущаться. Тут
выходит на сцену тоже ветеран, не очень хорошо знакомый, выходит и объявляет:
парторганизация постановила самораспуститься. Кто с решением согласен - вот
стоит большой стол, на стол выкладывайте партбилеты!
И многие выложили, а Бахметьева К. Н. затрясло, он едва не помер в тот раз.
Ему стало вдруг страшнее, чем в немецком плену, страшнее, чем под Харьковом,
страшнее, чем в воркутинском подземелье.
Партбилета Бахметьев К. Н. н
