Заславский Риталий - Тяпа
Риталий Заславский
ТЯПА
Маленькая повесть
Может ли первая книга поэта быть итоговой? Конечно же нет, скажете
вы и чаще всего будете правы
Но речь идет о Риталии Заславском. Поэтому давайте не будем
торопиться с ответом. Первый сборник собственных стихов
"Прикосновенность" он выпустил в сорок три года и сделал пометку
"Стихи разных лет". В книгу вошло все лучшее, написанное им почти за
двадцать последних лет. Потом были "Огниво", "Время", "Ровный свет",
"Годовщины", "Вдох и выдох"...
А до этого он много и плодотворно работал как переводчик -
опубликовал шестнадцать книжек переводов украинских и кавказских
поэтов, среди которых хотелось бы назвать вышедшие в Москве "Братья
месяцы" М. Коцюбинского, "Веснянка" Л. Украинки, "Зацвела в долине
красная калина" Тараса Шевченко, антологию украинской народной
классической поэзии для детей "Где ты, барвинок, рос, вырастал",
многие другие. Нашли своего читателя и оригинальные книги для детей
"Королек и зима", "Мой сентябрь", "Утро всегда начинается с птиц",
"Рисунок на камне", "Ночное такси". Вот сколько было сделано до того,
как поэт решился предложить читателю свои "взрослые" стихи!
Но Риталий Заславский продолжает искать, удивляться и открывать.
Несколько лет тому назад он начал публиковать свою прозу - и вновь это
оказалось интересным и своеобразным Впрочем вы можете в этом убедиться
сами, прочитав повесть "Тяпа", появившуюся на страницах "Пионерии" в
1986 году.
Жил такой человек на земле - Юрий Яновский. Он писал книги о
кораблях и всадниках, сочинял стихи на русском и украинском языках.
Иногда, мучительно подыскивая слово, Юрий Иванович в задумчивой
рассеянности поглаживал примостившегося у ног фоксика Тяпу. Тот
радовался, повизгивал, опрокидывался на спину и осторожно прихватывал
зубами руку хозяина. Тяпа, как всякий фоксик, был прыгучим и
радостным. Чем больше с ним играли, тем возбужденнее и назойливее он
становился. "Ну, хватит, хватит!" - говорил иногда Яновский, пытаясь
отстраниться, но куда там: песик наскакивал, кружился вокруг него и
вокруг себя, припадал на передние лапы, вертел со скоростью пропеллера
обрубком хвоста и звонко лаял, приглашая Юрия Ивановича побегать с
ним, повеселиться.
Всё. Работать было уже невозможно.
И тогда Яновский, продолжая играть с собакой, тихонько звал жену:
- Тамара! Тамарочка!
Тамара Юрьевна по визгу и возне легко догадывалась, что
происходит. Она появлялась и быстро переключала внимание Тяпки на
себя, потом, как бы играя, выводила его в другую комнату, оттуда - на
лестницу, во двор и отправлялась с ним на долгую прогулку.
В квартире снова наступала тишина. Яновский писал.
Тамара Юрьевна хорошенько выгуливала фоксика. Вернувшись домой, он
жадно пил воду; напившись, вскакивал на тахту и крепко засыпал. Иногда
только подергивал во сне лапами и протяжно вздыхал - ему что-то
снилось.
Казалось, так и проживет он свою нехитрую собачью жизнь с этими
двумя добрыми людьми, самыми лучшими на свете.
Так бы оно и было, наверное.
Но внезапно безмятежность Тяпиных дней загадочно оборвалась. Он
почувствовал это сразу. Юрий Иванович стал молчалив и тревожен. А
тревога хозяина всегда передается собаке. Тяпа вглядывался в него,
стараясь понять, но ничего не понял... Прогулки стали короткими.
Тамара Юрьевна выводила его на поводке - и тут же забирала домой. Она
все время куда-то торопилась. Тяпка затосковал: утрата ясности
непереносима... Прошло еще несколько дней - и Тяпу выпустили во двор
одного! На первых порах
