Зеленский Борис - Нимфа С Литейного
Борис Зеленский
Нимфа с Литейного
Своим знакомством с баронессой Татьяной Андреевной фон Гольдензак,
урожденной Полынцевой, поручик Каштымов был обязан весьма далекому от
корысти обстоятельству находиться в полуприятельских отношениях с Николя
Шустовским. Получив под Перемышлем свою долю свинца, который пробил
верхушку легкого, но, по счастью, не лишил жизни, Каштымов провалялся всю
зиму сперва в прифронтовом госпитале, а затем в Питере, в клинике
известного хирурга Т. Подлечив поручика, командование сочло необходимым
предоставить ему неделю отпуска для восстановления боевого духа, и,
завершив нудную процедуру выписки, Каштымов, бледный и исхудавший, как
узник Крестов, оказался на Невском, неподалеку от Пассажа. Он не спеша
достал портсигар, оставшийся от папеньки, закурил папиросу и похлопал
перчаткой себя по ушам, ибо погода была промозглая - все-таки конец
февраля. Поручик никуда не торопился, родители Каштымова благополучно
отошли в мир иной еще перед войной, и переться в пыльную и пустую квартиру
на Васильевском его не тянуло. За три года на австрийском фронте он
растерял все петербургские знакомства и теперь прикидывал, кто из
приятелей по Горному институту может встретить его с распростертыми
объятиями, как это принято у русских после длительной разлуки.
По проспекту, гудя клаксонами, высокомерно проносились авто
акционерного общества "Руссо-Балт" и лихачи на "дутиках", преимущественно
с господами и дамами в хороших шубах, но среди публики, праздно шляющейся
по тротуарам, часто попадались шинели, что напоминало - война в самом
разгаре...
Каштымов вспомнил, что в кармане френча наличествует кругленькая сумма,
с которой не стыдно появиться в какой-нибудь подходящей ресторации, ибо
душа поручика требовала забвения и неги, которые могли принести русскому
офицеру только "Смирновская" водка или "шустовский" коньяк. Каштымов
махнул перчаткой проезжающему мимо извозчику. Экипаж лихо тормознул, и из
коляски ловко выпрыгнул на тротуар Николя Шустовский в офицерском
полушубке и отблескивающих в свете газовых фонарей сапогах. Сходство, хотя
и неполное, фамилий Николя и знаменитого коньячного коммерсанта было
случайным, но фамилия обязывала, и Шустовский поддерживал реноме,
употребляя высокоградусный продукт однофамильца в несоразмерном со своим
тощим портмоне количестве. Впрочем, изделия г-на Смирнова он тоже охотно
употреблял. Большинство хозяев питейных заведений Питера всерьез полагало,
что Николя, если не законный наследник, то, по крайней мере, племянник
известного на всю российскую империю фабриканта, и посему предоставляли
шалопаю достаточный кредит. К чести Шустовского следует отнести то, что он
никогда не надирался до такой степени, чтобы не держаться на ногах или не
держать своего слова. Неизвестные доброхоты устроили его при генеральном
штабе офицером для деликатных поручений, и Николя, как мог, извлекал из
своего положения пользу. Душа любой компании, гусар, выпивоха и жуткий
бабник; про его амурные похождения ходили по городу легенды. Поговаривали,
что как-то на пасху он умудрился совратить фрейлину Вырубову, близкую
приятельницу Распутина. Сие, впрочем, Шустовский отрицал с пеной у рта:
- Помилуйте, господа! - объяснял он друзьям. - На кой ляд мне тягаться
со старцем? Сила мужская у меня не та, что у Григория, происхождения
Шустовские хоть и захудалого, но все же дворянского!
Каштымов и Николя были не то что друзьями, скорее приятелями. Бывали
вместе на студенческих пирушках по
