Зверев А М - Проверено Временем
А. М. ЗВЕРЕВ
ПРОВЕРЕНО ВРЕМЕНЕМ
Предисловие
Прижизненная его слава была шумной, потом все переменилось: Америка
на долгие десятилетия забыла своего былого кумира, и лишь вдали от Америки
- а особенно в России - Джек Лондон (1876 - 1916) для новых и новых
поколений все так же оставался прозаиком первого ряда. Мастером.
Странная судьба!
Она словно соткана из парадоксов. Вот как по мановению волшебной
палочки Лондон, росший в нищете и очень рано узнавший, что такое голод,
становится известнейшим литератором, чьи книги расходились огромными
тиражами. И тут же рождаются легенды. Кому-то хочется видеть в нем
избранника фортуны. А другие утверждают, что он только постиг динамику
американского общественного устройства и сумел ею воспользоваться. Разве
его триумф не подтверждение давних поверий, что в Америке простор открыт
для каждого, кто не обделен энергией и даровитостью?
Пройдет несколько лет, и в "Мартине Идене" (1909) он напомнит горькую
истину: пробиваются лишь самые упорные, растратив отпущенные им силы в
этой изнурительной, опустошающей борьбе за успех. Но мифы уже укоренились,
и никто не воспримет "Мартина Идена" как исповедь. Чтобы в полной мере
раскрылся смысл лучшей книги писателя, надо вспомнить разыгравшуюся у всех
на глазах драму творческого саморазрушения, какой оказались последние годы
жизни Лондона.
Однако что же побуждало его, вознесенного на вершины, и после
"Мартина Идена" работать на пределе физических возможностей, точно бы
торопя жестокий финал? Над этой загадкой бьются все биографы писателя. И
объяснения предлагаются самые разные. Простые до прямолинейности: Лондона
растлило обрушившееся на него богатство, литература сделалась для него
всего лишь прибыльным занятием и сам он превратился в поставщика
занимательной беллетристики, имеющей повышенный спрос на книжном рынке. А
иной раз этот тяжелый кризис, приведший к капитуляции, когда Лондону было
всего сорок, истолковывают как расплату за страшное перенапряжение,
изведанное в юности. В самом деле, выносливость не безгранична, и раньше
ли, позже, но должна была наступить минута усталости от исступленной этой
работы по двадцать часов в день - без передышек, без поощрений и так долго
без сколько-нибудь серьезных надежд на признание: ведь рассказы, которыми
будет зачитываться Америка, поначалу раз за разом возвращались к автору с
пренебрежительными отзывами редакторов популярных журналов...
В таких рассуждениях есть доля истины, но - не вся правда. Да,
Лондону дорогой ценой досталась его репутация одного из самых своеобразных
художников начала столетия. Писали о головокружительном взлете и о
щедрости выпавшего ему жребия, а в действительности все было намного
обыденнее и суровее. Было тяжелое детство, нужда, заставившая
пятнадцатилетнего подростка надеть спецовку разнорабочего на консервной
фабрике, а потом помощника кочегара на электростанции. Был опасный
промысел устричного пирата, а затем командира рыбачьего патруля,
охотившегося за браконьерами, которые облюбовали красивую бухту Золотых
Ворот у родного Лондону города Сан-Франциско.
Были скитания по Америке в товарных поездах, которыми, увертываясь от
контролеров, от океана до океана пробирались в поисках пристанища и работы
тысячи отверженных, обездоленных, невезучих, было раннее приобщение к
истинам классовой борьбы - оно очень много даст Лондону как писателю. И
был Клондайк, охваченный "золотой лихорадкой", которая вспыхнула летом
1897 года, была лихорадочная погоня
