Ильин Андрей - Балалайка
Андрей Ильин
Балалайка
Женился мужик. Худо-бедно прожил с женой двадцать лет. И за
эти двадцать лет народилось у него двадцать сыновей, и все, как
один, в сентябре. Младший еще титьку сосал, а старший уже вовсю с
девками женихался. А когда младший по девкам бегать начал, у
старшего уже борода до пояса выросла и своих десять сынов ложками
по столу стучали.
Тут батька их помер. Утром заболел, заохал, а к вечеру и
помер. Сыны тятьку на двор вытащили и стали наследство делить. По
столу кулачищами стучат, усами шевелят, ругаются. А тятька
тихонько на дворе в деревянном гробу лежит, ручки на груди
сложил, в кулачках свечку держит.
Старший сын говорит:
- Я самый старший, поэтому мне земли самый большой кусок
положен!
- А вот врешь, - говорит седьмой сын, - меня тятька больше
всех любил, на коленях качал и свистульку вырезал. Моя земля!
- Это как же так? - удивляется третий сын, - у меня детей
всех вас больше. Что им, с голоду попухнуть? Отрезайте мне клин
на косогоре! А то я хату подожгу!
- За что тебе клин?! Ты три года ногами маялся, на печке
вылеживался, а мы в поле хребтину ломали! - отвечают братья. - А
если ты хату подпалишь, мы всех твоих детей как котят перетопим!
Так и знай.
Шумят братья, глазами сверкают, зубами скрежещут. А мать
сидит тихонько в уголке, плачет по умершему. Но плачет молча, в
ладошку, чтобы сынам не помешать.
А сыны-то уже не кричат - кулаками дерутся, из голов волосья
пучками рвут, валят друг дружку на пол и ногами топчут. И ни один
другому своего куска наследства уступать не хочет.
Только младшой возле матери сидит, в разговор старших не
встревает, по батьке горюет.
Били-били друг дружку братья - устали. Сели на лавку
передохнуть. Кровь да сопли, по лицу размазанные, рукавами да
подолами изорванных рубах вытирают, друг на дружку глазами
зыркают.
- Ну, тогда так, - говорит старший брат, - тогда по
справедливости делить станем.
- Станем, - соглашаются братья.
- Мне поле за оврагом и индюков.
- Мне сарайку i огород.
- А мне соху, бычка и телегу. Дошла очередь до младшего
брата.
- Чего ты хочешь, Ванька? - спрашивают его.
- А ничего мне не надо, - отвечает младший брат, - только
разве балалайку отцову отдайте.
- Ладно, забирай балалайку, - соглашаются братья, - все одно
от нее проку в хозяйстве никакого нет.
Взял младший брат балалайку, у окошка сел, ногу на ногу
закинул, голову склонил и стал пальцем по струнам тренькать.
Братья еще маленько пошумели, чугуны-ложки поделили и
потащили отца на кладбище. Гроб несут, а сами на небо поглядывают
- гадают, будет дождь или нет. Пропадет сено или выстоит? Донесли
гроб, закопали по-быстрому, повздыхали да и в поле пошли. А крест
да оградку ладить младшенького брата оставили. У него все равно
ни хозяйства, ни забот нет - одна балалайка.
Поставил младший брат крест, поставил оградку, пот с лица
утер и отправился на реку окуней ловить на ужин. Сидит на
бережке, ноги в воду свесил, удилом дергает, окуней на кукан
наздевывает. Солнце в спину печет, речка в камушках журчит, на
лугу кузнечики трещат, перед глазами мотыльки-стрекозы туда-сюда
мельтешат. Травой пахнет, ягодами и рекой. Хорошо.
"А батька ничего этого больше уже не увидит, не услышит", -
думает младший сын, и от этого ему чуть-чуть грустно. Но все
равно хорошо. Подергает окуней, упадет навзничь на землю, руки в
стороны раскинет. Трава лицо щекочет, небо перед глазами синее,
веселое, и кажется, что завтра все непременно хорошо будет, а
сама жизнь длинной,
