Ильф Илья & Петров Евгений - Фельетоны, Статьи, Речи
Илья Ильф, Евгений Петров
Фельетоны, статьи, речи
В ЗОЛОТОМ ПЕРЕПЛЕТЕ
Когда по радио передавали "Прекрасную Елену", бархатный голос
руководителя музыкальных трансляций сообщил:
- Внимание, товарищи, передаем список действующих лиц:
1. Елена - женщина, под прекрасной внешностью которой скрывается полная
душевная опустошенность.
2. Менелай - под внешностью царя искусно скрывающий дряблые инстинкты
мелкого собственника и крупного феодала.
3. Парис - под личиной красавца скрывающий свою шкурную сущность.
4. Агамемнон - под внешностью героя скрывающий свою трусость.
5. Три богини - глупый миф.
6. Аяксы - два брата-ренегата.
Удивительный это был список действующих лиц. Все что-то скрывали под
своей внешностью.
Радиослушатели насторожились. А руководитель музыкальных трансляций
продолжал:
- Музыка оперетты написана Оффенбахом, который под никому не нужной
внешней мелодичностью пытается скрыть полную душевную опустошенность и
хищные инстинкты крупного собственника и мелкого феодала.
Распаленные радиослушатели уже готовы были броситься с дрекольем на
всех этих лицемеров, чуть было не просочившихся в советское радиовещание, а
заодно выразить свою благодарность руководителю музыкальных трансляций,
столь своевременно разоблачившему менелаев, парисов и аяксов, когда тот же
бархатный голос возвестил:
- Итак, слушайте оперетту "Прекрасная Елена". Через две-три минуты зал
будет включен без предупреждения.
И действительно, через две-три минуты зал был включен без всякого
предупреждения. И послышалась музыка, судя по вступительному слову диктора:
а) никому не нужная,
б) душевно опустошенная,
в) что-то скрывающая.
Удивлению простодушного радиолюбителя не было конца.
Вообще трудно приходится потребителю художественных ценностей.
Когда от радио он переходит к книге, то и здесь ждут его неприятности.
Налюбовавшись досыта цветной суперобложкой, золотым переплетом и надписью
"Памятники театрального и общественного быта - мемуары пехотного капитана и
актера-любителя А. М. Сноп-Ненемецкого", читатель открывает книгу и сразу же
сталкивается с большим предисловием.
Здесь он узнает, что А. М. Сноп-Ненемецкий;
а) никогда не отличался глубиной таланта;
б) постоянно скользил по поверхности;
в) мемуары написал неряшливые, глупые и весьма подозрительные по
вранью;
г) мемуары написал не он, Сноп-Ненемецкий, а бездарный журналист,
мракобес и жулик Танталлов;
д) что самое существование Сноп-Ненемецкого вызывает сомнение (может,
такого Снопа никогда и не существовало) и
е) что книга тем не менее представляет крупный интерес, так как ярко и
выпукло рисует нравы дореволюционного актерского мещанства, колеблющегося
между крупным феодализмом и мелким собственничеством.
Вслед за этим идет изящная гравюра на пальмовом дереве, изображающая
двух целующихся кентавров, а за кентаврами следует восемьсот страниц текста,
подозрительных по вранью, но тем не менее что-то ярко рисующих.
Читатель растерянно отодвигает книгу и бормочет:
- Говорили, говорили и - на тебе - опять включили зал без
предупреждения!
Постепенно образовалась особая каста сочинителей предисловий, покуда
еще не оформленная в профессиональный союз, но выработавшая два стандартных
ордера.
По первому ордеру произведение хулится по возможности с пеной на губах,
а в постскриптуме книжка рекомендуется вниманию советского читателя.
По второму ордеру автора театральных или каких-либо иных мемуаров грубо
гримируют марксистом и, подведя таким образом идеологическую
