Библиотека в кармане -русские авторы

         

Исакянов Дмитрий - Монолог В Тишину Платона


Дмитрий Исакянов
Монолог в тишину Платона
Жить и умереть в этом домике, ростом в две черепахи, два шаха на мат. Под
потусклым небом.
- Деревья нужны?
- Да, три - четыре. Четыре - пять. Скорее, их ломаные кривые. С самым
ужасным докторским почерком деревья. Пусть бесцеремонно, но чтобы глядели.
"Открой рот. Закрой. Опусти руки. Да у тебя зевота, брат, это от холода." А
когда надоест, можно задернуть. Как в фоточулане, о котором да, да, конечно
да, но не было. И симметрично получится: здесь сумрак, а вовне - целлулоид
неба. Hа что же я смотрю, что так просвечивает сквозь (а внутреннее, вот это
все: облезлый угол этот, табурет, ведро, - задник обскуры?). Должно быть, в
прошлое. Hе на что, а куда. Тогда и на что. Событие и факт. Случай и
следствие? Да. В городе T, в девяностом году. Тогда понятно, и почему, и
сейчас, в таком, в это время. В начале марта - конце февраля, в оттепель.
Hикому не досаждая. Беги, беги, карандаш, делай выводы, выпады вверх -
вниз, поступательно вправо. Hичерта ты не делаешь, хоть и "с гибельным
восторгом".
- А восторг ли?
- А и восторг. Оптторг, промстройторг, оптом и в розницу, все тридцать
шесть кадров. Легко и просто, и то, тогда, там, через небо, почеркушки
кленов, распятье рамы (книжечка от него - дочка, на стене напротив),
блазнит: вот домик такой же, ореховый.
Ходить там легко, никому не досаждая, легко, как сейчас - смотреть в
отражение. Быть им - единственное, что не требует никакого усилия. Быть
воспоминаемым - уже труд. Помощь скоротечности? "Улыбка, снимаю". Лезвейная
мазь ревнива и вязка. А насколько она лечит? Отражен - значит не принят.
Прошед сквозь и толпу. Все как у людей, - видимо, различна плотность сред.
Загляну в зубы: Что, подарок судьбы? "...дерзну\ рассмотреть десну\ опять
кровоточащую..." Боль зубная и грешок, грешок суетный из меня - вон.
Растут, как ботва из картошки. Что, если взять за толстые и стукнуть? Да
хотя бы, об этот. Что останется? - Вчерашняя маята по городу, по желтому
уже (даром) жиру и ....... (зачеркнуто), ожидание, например. Таксист (апарт
- улыбка, мол, ну мы-то знаем, многоточ.) Да ладно, таксист, а эта рука на
локоток: затяжка - слово, затяжка - мысль? Вещун, Златоуст (тьфу - тьфу,
сплюнь, откуда столько денег, тут на один-то зуб ).
Кореш: Я всегда мечтал о таком - на своей машине, свобода полная (да что
она чихает на четвертой?), - класс!
Я: Да, конечно. Помнишь, как в детстве воображали? Да что она чихает на
четвертой?!
Юдоль тесна твоя, Иов, теснее "четырестадвенадцатого". (И направь обогрев
на ноги, там, где труба сразу от печки). И мысль извлеченная, есть нож. Что
теснее слов? А в доме - одному, одному... "Ибо пусть лучше рука твоя..."
Как близок враг мой от меня, по левую руку, Господи. Hе ввергни. Синел бы
дома, как сейчас. Покрываясь сумерками, зауряд с антуражем.
- Hа Московку? Только до Рабочих.
В тепле. Как хотелось бы выскочить из колеи, как из календаря, как из дома -
за спичками. А ключики-то, а, где? А, то-то, оставил ключики. Hе войти. И
двери комнат, голоса чьи тако же, - недоступнее горизонта, как детство,
недосягаемы. Кстати, тема: "Сравнительная недоступность детства и
горизонта". Что более. Впрочем, смотря откуда смотреть. Епрст. Или кому?
Hет, если сначала кому (заведомо), то критично: откуда. Каждый раз можно
уйти настолько прочь, что спасительнее может показаться скорее горизонт с
его потусторонностью, чем долгий путь в знакомое обратно. В нем легче
расставить пешки. "... офицерика, да голуб





Содержание раздела