Истомина Дарья - Леди-Босс (Леди-Бомж - 2)
Дарья ИСТОМИНА
ЛЕДИ-БОМЖ - 2
ЛЕДИ-БОСС
Анонс
Ее прошлое - отчаянная профессия авантюристки, выходившей сухой из
воды даже там, где сделать это было невозможно. Ее настоящее -
сногсшибательная карьера бизнес-леди, унаследовавшей от убитого мужа
настоящую финансовую империю. Ее будущее - возможно, еще больше удачных
сделок, денег, могущества. А возможно, гибель от рук конкурентов. Ее мир
уже не однажды разлетался в осколки. Но каждый раз она находила в себе силы
собрать из осколков свою жизнь заново. Сумеет победить судьбу и на этот
раз.
Часть первая
ГОРЬКАЯ ЯГОДА...
Я до сих пор не понимаю, как я не шизанулась в те январские дни
окончательно и бесповоротно. А ведь дошла" до зашнуровки в смирительный
кокон, до попытки укусить профессора Авербаха, большого спеца по психам, и
тому подобного. Впрочем, потом мне объяснили, что я была тихая: просто
никого не узнавала, ничего не ела и не пила, спала двадцать четыре часа в
сутки и решительно отказывалась просыпаться. В общем, покинула этот мир,
удрала в сплошной сон, хотя, если честно, это был не сон, а какая-то
бездомная темная яма, куда я все падала и падала, совершенно не пугаясь
этого падения, тупая и бесчувственная, как бревно.
Попробуйте долбануть в любимое зеркало чем-нибудь тяжелым, разнести
его вдребезги, а потом, спохватившись, попытаться склеить его по новой. В
детстве со мной такое случалось - я баловалась с дедовыми гантелями и
грохнула в его кабинете овальное трофейное зеркало, которое он в библейские
времена привез из Германии: тяжелые толстые осколки брызнули и посыпались
из бронзовой рамы с фигурками пастухов и пастушек, которые играли на
свирелях и танцевали нечто пейзанское.
Перепугавшись до икоты, я пробралась в кухню, где наша хроменькая
домоправительница Гаша варила в тазу на дровяной плите варенье из слив
нашего сада, уперла пакет муки, замесила в кастрюле клейкое тесто и
попыталась на его основе восстановить зеркало в прежнем виде. Самое
интересное, что тесто осколки действительно прихватывало, как клей, и, если
не считать натеков, которые вылезали из швов, издали зеркало выглядело
неповрежденным (во всяком случае, я на это надеялась). Но цельного
изображения не получалось, каждый из осколков кривил и отражал только часть
чего-то: моей искаженной рожицы, книжного шкафа, бревенчатой стены, вида на
реку из окна и даже часть пассажирского причала на той стороне Волги и
опору главного городского моста. Каждый осколок честно отражал свое, но
собранные в единое зеркало - они испугали меня картиной безумия. Я ждала
большой взбучки, но Иннокентий Панкратыч, дедулечка мой обожаемый, увидев
разбитое зеркало, грустно улыбнувшись, сказал:
- Запомни, Лизка: есть вещи, которые не склеиваются... Грохнешь - и с
концами! И главная из этих вещей называется - жизнь. Запомнила? За то, что
опять ко мне в кабинет без спросу влезла, объявляю тебя мелкой пакостницей.
Но вот за то, что старалась замылить свое преступление и до теста
додумалась, - отпускаю тебе сей грех!
Гаша орала на меня как резаная. Зеркало разбить по приметам означало
большие неприятности. И, если честно, вломила мне по заднице хворостиной, а
дед выкинул осколки и заказал в своем НИИ художнику-оформителю портрет
генетического гения, чешского, вернее, австро-венгерского имперского монаха
Менделя. Художник, который писал к торжественным дням плакаты и лозунги,
набил руку на головах членов Политбюро и из состояния самогонной
задумчивости выходил редко. Он перерисовал масляным
