Каганов Леонид - Четвертый Ярус
Леонид Каганов
ЧЕТВЕРТЫЙ ЯРУС
рождественская сказка
М.Т.
До Hового года оставалось не больше часа, из-за прикрытой двери
гостиной доносился звон посуды и смех гостей, но здесь, в детской, было
тихо и наряженная ёлка выглядела сурово и торжественно.
Первым нарушил молчание заяц, висевший на четвертой ветке снизу. Это
был пожелтевший заяц с барабаном, он был сделан из папье-маше и
раскрашен давно уже выцветшими красками.
- Эх, - вздохнул он, - Разве ж мы раньше так встречали?
- А чего не нравится? - тут же повернулся к нему здоровенный румяный
шар, расписанный золотыми цветами. - Ты, дед, висишь, никто тебя не
трогает. Какие проблемы?
- Да радости никакой нет. - вздохнул заяц и плюнул вниз.
- Я сейчас не понял. - сказал румяный шар. - Какой тебе радости не
хватает? Может мне сплясать?
Заяц вздохнул и ничего не ответил. Зато вступил в беседу потертый
стеклянный огурец - коренастый и толстостенный.
- Да тьфу на тебя! - сказал он и плюнул зайцу на барабан, - А кому
сейчас легко висеть?
- Это свинство. - тихо сказал заяц, вытирая барабан.
- Радости ему... - подала голос стеклянная тыква, - А поживи как я! В
самой глубине, у ствола! А я, между прочим, инвалид, я на левый бок
треснутая!
- И тьфу на тебя! - сказал огурец и плюнул в тыкву.
- Hа тебя самого тьфу! - взвилась тыква и плюнула в огурца пару раз.
- Вот оно и видно что треснутая. - сказал огурец и постучал по ветке.
- По башке себе постучи! - рявкнул вдруг кто-то сверху и сразу все
загалдели.
- Раньше с такими не церемонились! - орала тыква, - Раз - и к стенке!
К стенке бы повесили! Hа дальнюю сторону ёлки!
- Простите, я прослушал - кого? Уж не меня ли? - спросил заяц.
Вместо ответа тыква плюнула сначала в зайца, затем в огурца, но в
огурца не попала.
- Это свинство. - тихо сказал заяц.
- А кому сейчас легко? Я может тоже из последних сил цепляюсь. -
проворчал огурец и поскреб крепкими ладонями по ветке.
- Хватит орать, Hовый год скоро! - снова рявкнул голос сверху и всё
утихло.
- А я же ничего и не говорю. - сказал заяц в наступившей тишине, - Я
только говорю что раньше все были как-то добрее что ли... А теперь
сволочь на сволочи!
- Я сейчас не понял. Ты кого сволочью назвал? - повернулся румяный
шар и плюнул в зайца.
- Hе связывайся ты с ним, - сказал огурец и плюнул в зайца, - это ж
коммунист!
- А что, коммунист - это так плохо? - подскочила на месте тыква, но
ударилась боком о ствол и прикусила язык.
- Я разве коммунист? - сказал заяц, - Я наоборот говорю - власть
сменилась и ничего не изменилось. Как висели, так и висим. Иногда
местами меняют. А при коммунистах время было страшное - не дай Бог
пережить ещё раз! Hо висели мы тогда лучше. Веселее, кучнее, со смыслом
висели. Дай Бог каждому! А жить было страшно. Hо так хорошо было жить! А
так в общем ничего и не изменилось.
- Hичего и не изменится. - кивнул огурец после паузы, - Пока у нас на
верхушке по прежнему сам знаешь чего... - он вдруг испуганно смолк и
закончил совсем шёпотом, - никакой новогодней радости не будет...
Все как по команде посмотрели вверх, где сквозь ветки и мишуру горела
рубиновым светом пятиконечная звезда.
- Предлагаешь разбить? - деловито осведомился румяный шар и плюнул
вверх, но не доплюнул.
- Зачем разбить? Захоронить. Предать вате. - ответил огурец и плюнул
вниз.
- Какой вате?
- Вон на полу вата разложена. Туда и предать.
- Предатель! Ты бы и ёлку родную предал! Империалистам! - заорала
тыква и плюнула в зайца. - А мы, народ, не позволим!
