Калабухин Сергей - Злая Любовь
Сергей Калабухин
ЗЛАЯ ЛЮБОВЬ
Мы познакомились во времена перестройки. Я ушёл с завода на "вольные
хлеба" и устроился работать в одну "фирму", где и с дисциплиной было попроще,
и зарплата повыше. Коллектив был небольшой: около дюжины человек. Каждый
был на виду и занимался своим делом, то есть своей частичкой общего дела. И
только один маленький человечек этаким гномом сидел в отдельной комнатке и
заполнял какие-то карточки, которыми никто никогда не пользовался. В курилке
Тимофей не появлялся, обедать уходил домой, в обсуждениях текущих проблем
не участвовал. По слухам, гном был каким-то дальним родственником директора
фирмы.
И вот, однажды, "забив баки" одному из заказчиков, фирма получила
крупный кусок в виде предоплаты. Данное событие решено было соответственно
отметить. Были накрыты столы, закуплены соответствующие снедь и напитки, и
"процесс пошёл". Я оказался за столом рядом с Тимофеем, о чём в дальнейшем
крупно пожалел. Как говорится, после первого же стакана мы "подружились".
Оказалось, Тимофей в своей комнатке читал различные газеты и журналы и, если
находил что-либо относящееся, по его мнению, к темам наших разработок,
заполнял соответствующую карточку, куда вносил тему, название и автора статьи,
номер и название газеты или журнала. После первой рюмки за успех "фирмы",
вторую мы с Тимофеем, независимо от провозглашённого тоста выпили за
знакомство, а после третьей наше общение практически прекратилось, так как
пить он совершенно не умел, быстро окосел, заляпал очки салатом, а его и так
нуждающаяся в помощи логопеда дикция стала совершенно невозможной для
полноценной беседы.
В последующие дни Тимоха уже не торчал безвылазно в своей каморке, а
стал наносить визиты мне. У него оказалась "жуткая личная драма", которую и
мне в своё время пришлось пережить, о чём я имел глупость по пьяни ему тогда
поведать. Тимоха разрывался между женой и матерью. Жену бедняга любил, а
вот его маме она, естественно, не нравилась, чего свекровь даже не пыталась
скрывать, а наоборот всеми способами и средствами демонстрировала. Жену
подобная жизнь, конечно, не устраивала. "Что мне делать?" - мямлил Тимоха,
скорчившись на краешке моего рабочего стола. В голосе его пузырились
сдерживаемые слёзы, очки сползали на кончик носа, а руки судорожно теребили
листки бумаги с моими набросками схем или смешивали, как костяшки домино,
разложенные мною в определённом порядке микросхемы. Поначалу я пытался
вести с ним "воспитательные" беседы, суть которых можно кратко выразить
одним тезисом: не можете ужиться под одной крышей - разъезжайтесь, благо жил
Тимофей не в коммуналке, а в отдельной трёхкомнатной квартире. Hо этот путь
его категорически не устраивал. Он не мог оставить в одиночестве любимую
маму, которая, как оказалось, часто болеет. "Кто за ней будет ухаживать?" -
возмущённо взблеивал он, комкая в трясущихся от возмущения ручках мой
последний эскиз. "Тогда потребуй от неё оставить твою жену в покое. Как же
другие всю жизнь в коммуналках да общагах живут? Хочешь сохранить семью,
образумь или укроти свою мать". Он уходил, а я бежал в курилку, чтобы немного
успокоиться, сбросить с себя груз его проблем и вспомнить последний вариант
решения собственных, обдумывание которых так неожиданно прервал его визит.
Эти сцены повторялись всё чаще и продолжительнее, наши аргументы и
контраргументы стали напоминать заезженную пластинку, моё сочувствие
сменилось раздражением. Визиты Тимофея отвлекали меня от дела, а сроки сдач
