Казменко Сергей - Быть Человеком
Казменко Сергей
БЫТЬ ЧЕЛОВЕКОМ
Тугрина я не люблю.
Его никто не любит. За что его любить? Уж не за то ли, что он
постоянно зудит над ухом о необходимости строго соблюдать инструкции, об
ответственности за свои поступки и прочей подобной ерунде? Или, может, за
то, что он постоянно всем недоволен и постоянно показывает свое умственное
превосходство над окружающими? Или, может, за то, что он без конца
напоминает о совершенных когда-то ошибках? Его послушать, так все мы
давным-давно были бы уже покойниками, не будь в нашем экипаже дорогого
Тугрина. Другие как-то летают без его помощи - и ничего, и даже процент
аварийности на нашей линии вот уже три года как почти не растет. Так что
будь моя воля, я бы таких Тугринов на пушечный выстрел не подпускал к
Галактическому флоту.
Впрочем, теперь это и так дело решенное. Убежден, после того, что он
нам рассказал сегодня, ни один экипаж не согласится терпеть его в своем
составе.
А началось все, как обычно, в кают-компании. Как обычно, потому что
Тугрин только там и позволяет себе отвлечься на нерабочие разговоры. На
посту он, конечно, занят только делом. Даже я в его присутствии стараюсь
во время вахты не отвлекаться. Что уж тут говорить о молодых членах
экипажа, способных без разбора подражать кому угодно. Бин, наш молодой
помощник штурмана, после того, как Тугрин за три секунды до выхода из
очередного траверза сумел перекрыть забытую вахтенными задвижку
центрального смесителя - а вы понимаете, чем нам это грозило - даже назвал
его настоящим человеком. Я чуть со смеху не подох.
Так вот, сидим мы в кают-компании, отдыхаем после вахты, беседуем
спокойно, и вдруг раздается громкий голос Тугрина:
- Бывают вещи и почище твоих дажвоблей!
Я, конечно, обернулся. Тугрин сидел в углу, совершенно один, и ни на
кого не глядел. Но обращался он, несомненно, к Бину, который разговаривал
неподалеку с тремя молодыми стажерами. Бин пришел к нам совсем недавно
после такой же стажировки, и из него еще не успело выветриться желание
всем подряд рассказывать о всяких диковинных вещах, на которые он успел
насмотреться.
- Ну уж и бывают, - несколько обиженным тоном ответил он. - Я что-то
не слышал ни о чем подобном.
- А от кого тебе было слышать? От этих, что ли? - это Тугрин нас имел
в виду. - Так им же на все на свете давно наплевать.
И после таких вот выпадов он рассчитывает, что к нему будут хорошо
относиться. В конце концов, существуют же определенные правила поведения,
которые необходимо соблюдать, если уж называешься человеком.
Бин, конечно, начал спорить. Вот не понимаю я этого. Зачем спорить,
зачем что-то доказывать, если от разговоров все равно ничего вокруг не
меняется? По мне так лучше с чем угодно согласиться, зато жить спокойно,
чтобы никто к тебе не приставал. Но Бин молодой, он еще этого не понимает.
- Ну посуди сам, - сказал он. - Эти дажвобли же выработали самый
совершенный способ маскировки. В случае опасности они просто исчезают из
вида.
- Существует способ маскировки гораздо более совершенный. Мимикрия. И
лучше всех в нашей Галактике ею овладели слизняки.
- Ты имеешь в виду крабиллусов?
- Да, я имею в виду именно слизняков, - с каким-то вызовом в голосе
ответил Тугрин и медленно обвел взглядом всех сидящих в кают-компании.
Мне, когда он так вот смотрит, всегда почему-то нехорошо становится.
Теперь-то я понимаю, почему.
- Не очень-то им эта способность помогла, - вступил в разговор Регг,
первый помощник капитана. - Их же теперь почти не осталось.
