Калинин Виталий - О Сущности Магии
Виталий Калинин
О СУЩНОСТИ МАГИИ
(Опыт сравнительного исследования)
Хорошо известно, какую роль в фантастическом литературном произведении
играет фантастическое допущение. Собственно говоря, фантастическое
допущение определяет его жанр. Если изобретается машина времени, то это -
научная фантастика, если атомная бомба впервые создается в России - это
альтернативная история, а если наш мир существует лишь в воображении -
каждому ясно, что это, скорее всего, пресловутый "турбореализм".
В настоящем эссе речь пойдет фантастическом допущении, согласно которому
персонажи могут совершать чудеса, творить волшебство и т.п., и которое для
краткости будем называть магией.
Вообще говоря, возможность путешествия во времени и нуль-транспортировки,
существование миров со странными свойствами, драконов и других мифических
животных - тоже сказочно и волшебно, но к предмету нашего исследования не
относится. Наша задача - рассмотреть не фантастические свойства универсума,
используемые фантастом, а непосредственную способность его персонажей
творить чудеса. Можно сказать, что в сказочном мире волшебное подобно
золотоносной россыпи, а магия личная, которой владеешь - не самородок даже,
а выкованное золотое кольцо. Сущность волшебного в нем видна наиболее
четко.
Можно с некоторыми оговорками сказать, что чудесное - магия в широком
смысле - суть фантастики, и понять потребность в чуде, значит, отчасти
понять любовь к фантастике, столь хорошо нам знакомую.
Настоящее исследование не претендует на полноту. Мы ограничимся
рассмотрением лишь нескольких, наиболее существенных аспектов проблемы
магии в фантастической литературе.
Итак, магия. Может показаться, что магия при всем ее внешнем разнообразии и
множестве вариантов "технической реализации" в общем-то едина. В самом
деле, все эти ковры-самолеты, волшебные палочки, огненные шары, перемещения
в пространстве и превращения в отвратительных жаб - не одно ли и тоже:
совершение того, что считается (здесь и сейчас) принципиально невозможным?
И разве фантасты и сказочники самых разных, если не противоположных
направлений используют подчас одни и те же магические средства? Вот один
пример. Владислав Крапивин, "Гуси, гуси, га-га-га". "Витька по-турецки сел
на табурет - русоголовый, синеглазый йог. Со значительным видом поднял
мизинец. Тут же над пальцем возник тускло-желтый огонек. Еще две секунды -
и огонек превратился в светящийся шарик размером с теннисный мяч." Узнаете?
Это классический файербол. И его тактико-технические характеристики, как
выясняется в дальнейшем, не многим уступают таковым у фаейрболов, скажем,
Перумова.
Значит, магия в принципе всюду одинакова? Конечно же нет, просто различие
лежит в другой области. Отношение к магии героев - вот та гиперплоскость,
разделяющая пространство магии на два подпространства.
Все герои магию получают. Но нужна ли им эта магия, испытывали они в ней
необходимость? Представьте себе, некоторые - нет. Магия сваливается многим
как снег на голову.
Как вводится такое фантастическое допущение в ткань художественного
произведения? Наиболее распространенный способ - посредством персонажа или
артефакта, являющегося носителем требуемых свойств в силу фольклорно-
литературных традиций. Посредством извлечения из бутылки старика Хоттабыча
или посредством подбрасывания волшебных спичек. Сидел Емеля на печи, и
вдруг поймал щуку.
Легко видеть, что и магия, полученная таким способом, будет магией
опосредованной. Не герой творит чудеса,
