Калугин Алексей - Полет Мотылька
Алексей КАЛУГИН
ПОЛЕТ МОТЫЛЬКА
Анонс
Все происходящее вокруг нас - это реальность или бесконечный сон, который
мы видим? А может, мы сами персонажи чьих-то грез, марионетки, подвешенные на
ниточки чужих сновидений? Тогда кто тот кукловод, который заставляет плясать
нас под свою дудку и меняет декорации, когда ему вздумается? Ерунда - скажет
кто-то. Но именно от ответов на эти вопросы зависит судьба Геннадия Калихина,
на первый взгляд обычного безработного, одного из миллионов жителей мегаполиса.
Ответить на них - значит вспомнить свое прошлое, остаться в живых и выйти из
чудовищного эксперимента, который когда-то поставил он сам. Только удастся ли?
Глава 1
Впервые о программе генетического картирования Геннадий Павлович услышал
по радио, да и то по чистой случайности. Обычно Калихин радио не слушал, но в
этот день у него была назначена встреча, и, чтобы не проспать, Геннадий
Павлович с вечера выставил на музыкальном центре режим будильника. Будильник
сработал в заданное время, но почему-то вместо компакт-диска, который Калихин
накануне вечером аккуратно вставил в дисковод, включилось радио. И надо же было
так случиться, что именно в это время, по той самой радиостанции, на которую
оказался настроен тюнер музыкального центра, шла передача о международной
программе, имеющей, как понял Геннадий Павлович, какое-то отношение к
генетическим исследованиям. Захлебываясь от восторга, диктор вещал о том, что в
соответствии с президентским указом, только что подписанным, - не иначе как
указ вместе с завтраком подали президенту в постель, - к программе наконец-то
подключилась Россия. Как и было положено, солидная программа имела название,
которое с первого раза и не запомнишь. И дело тут было вовсе не в проблемах с
памятью, на которую Геннадий Павлович никогда не жаловался, - спросонья он
вообще мало что понял из того, о чем говорил диктор. Ясно было одно -
правительство и президент готовы с юношеским энтузиазмом и комсомольским
задором идти по пути новых свершений. "Еще бы им не стараться, - усмехнулся
сквозь сон Геннадий Павлович, - международная общественность, как всегда,
готова ссудить России кругленькую сумму на выполнение программы. Выделить-то
она, может быть, и выделит, да только куда пойдут деньги - вопрос из разряда
тех, которые в приличном обществе задавать не принято. Не потому, что
неправильно будешь понят, а потому, что вразумительного ответа все равно не
получишь".
Услышав, как тихо скрипнула осторожно прикрытая дверь, Геннадий Павлович
приподнял голову и обернулся. Из умывальни вернулся сын. "Артем Геннадиевич
Калихин", - мысленно произнес Геннадий Павлович. Ему нравилось, как звучало имя
сына. Кроме того, оно как нельзя лучше соответствовало его внешности -
опять-таки по мнению Геннадия Павловича. Артем был высок ростом и широк в
плечах. Рисунок лица несколько портил лишь вялый подбородок с мягкой ямочкой,
придававший двадцатичетырехлетнему парню вид закомплексованного подростка. Но
кто-кто, а уж Геннадий Павлович точно знал, что сын за себя постоять умеет и
свое место в жизни непременно найдет. Хотя, быть может, не так скоро, как
хотелось бы. На Артеме были синие спортивные штаны, вытянутые на коленках, и
белая майка без рукавов. На ногах - пластиковые шлепанцы. Через шею перекинуто
полотенце. В темных, коротко остриженных волосах поблескивали капельки воды. На
майке когда-то был рисунок - чей-то портрет, - но после многочисленных стирок
опознать полустертую личность не представлял
