Каменецкий Александр - Выродок
Александр Каменецкий
Выродок
Жил недолго, умер страшно. Явился на свет в Богом забытом, его
одним именем и известном селе на задворках Империи. Вскормлен
очаровательным вульгарным диалектом, которым покорил имперскую
столицу. Любил писать, стоя за конторкой, притопывая. Двадцать лет
прожил в Риме, где синее небо Италии, где тепло, где Колизей, пицца,
море вина и чернобровые горячие девки. Написал за это время книгу о
мертвых душах, где если и есть положительный герой, то это смех сквозь
невидимые миру слезы. Распят в хрестоматиях, обсосан, как кость.
Больше всего на свете боялся быть похороненным заживо. Был. Говорят,
царапал ногтями атласную обивку дорогого гроба. До дыр, до заноз.
Присутствующий - улицей - в любом приличном городе. Адресат письма, за
чтение которого полтора века назад могли упечь за решетку. Обладатель
самой странной в пантеоне отечественной словесности прически. Шлейф
сомнительных слухов: мол, чой-то чуял и знался с нечистым: "видел
чорта". Несостоявшийся отец русской литературы. Бесплодное семя,
трагический финал. Гоголь.
Без Гоголя русская литература ничего бы не потеряла, ибо из Гоголя
почти ничего не взяла. Он родился настолько раньше своего времени,
создал тексты, столь невнятные для современников, что они,
современники, даже не были ошарашены. Он их даже не взволновал
особенно, Гоголь. Примерно так, как мы, физически не в силах осознать
реальные размеры Солнца, принимаем его спокойно как сияющий на
небосклоне пятак. И Гоголь - сияющий пятак. Слепит, но, хвала всем
святым, мал. Сравним. Укладывается - монетой - в ладонь, закладкой - в
учебник. А что блестит шибко, режет внимательный глаз, - так ведь
классик же, попробовал бы не блестеть...
Первое, что бросается в глаза, - политалант Гоголя, его способность
создавать абсолютно непохожие друг на друга тексты. "Нос" -
сюрреализм, модернизм какой-то, произведение, которое, согласно уму,
никак не могло появиться раньше 1900 года, когда в литературу
(русскую) пришли Федор Сологуб и Андрей Белый. И, написанный Гоголем,
"Нос" был не узнан, не признан, мысль не подхвачена. Чего только не
случается в этом городе на болоте, которому вообще, согласно
пророчеству, "быть пусту"... "Все мы вышли из гоголевской "Шинели!" -
храбро возражает другой пророк, не меньше подверженный болезнетворной
сырости петербуржских туманов. Да ведь как раз и плохо, что из
"Шинели", откуда взят для любования и оплакивания "маленький человек",
выдернутый из контекства демонического мира как такового, созданного
Гоголем. Никчемный обыватель как образец человеческой драмы - бедный,
маленький, затюканный, можно снисходительно и по головке барской
ручкою погладить. Ах, униженные, ох, оскорбленные!.. Просто не ведал
еще автор "Бесов" (про этого, кстати, никто не говорит, что с чертями
знался, и поделом: писал-то ведь километрами за хорошие деньги, а
платили, как Бальзаку или таксисту, - по "километражу"...), так вот,
не знал он еще, что Акакий Акакиевич - это весь Кафка, это Иосиф К. из
"Процесса" один в один. Возвращал свой билет Федор Михайлович,
возвращал - да так и не возвратил, взял в руки Библию и помер
приличным человеком. Это уже в другую эпоху мода пошла - билеты
сдавать обратно, неудовольствие испытывать Божьим миром. А тогда еще
не умели как следует...
Но ведь есть еще у носатого, с волосами-крыльями, хохляцкого
самозванца и другие герои! Эпически-былинных, как Нибелунги, пахнущих
и ветром, и потом, и кровью, и горилкой с салом, чудовищно,
