Камша Вера - Пламя Этерны
sf_fantasy Вера Камша Пламя Этерны 2005 ru А. С. Лякишев LAn_MasteR FB Tools 2005-07-12 6800D5C1-474E-4E66-9523-53C3F8F79429 1.0 ВЕРА КАМША
Пламя Этерны
Роману Папсуеву
И зыбью рук отсеченных.
Венков и спутанных прядей
Бог знает где отозвалось
Глухое море проклятий.
И в двери ворвалось небо
Лесным рокотаньем дали.
А в ночь с галерей высоких
Четыре луча взывали.
Федерико Гарсиа Лорка1. Мастер
— Мой эпиарх, [Древнекэртианский титул брата или совершеннолетнего сына правящего монарха — анакса] вытяни руку с кистью и заметь, как соотносятся части лица друг с другом, а потом отметь такое же соотношение на рисунке, — Диамни Коро. крепко сбитый молодой человек, ободряюще улыбнулся худенькому юноше, почти подростку, — это совсем несложно.
— Несложно, но у меня никогда не получится, — юноша аккуратно отложил кисть, — у меня вообще ничего не получается. Ни в чем и ни с кем. Я даже не могу тебя заставить называть меня по имени.
— Извини, Эрнани, — художник покаянно вздохнул и вдруг засмеялся, отчего его на первый взгляд заурядное лицо стало необычайно привлекательным, — но я — простолюдин, а ты — эпиарх из дома Раканов. Через такое, знаешь ли, переступить трудно.
— Я понимаю, — кивнул Эрнани, — мне следовало родиться в другой семье, там моя беспомощность не так бы бросалась в глаза. Хорошо, что я младший, я был бы отвратительным анаксом.
Диамни промолчал. Конечно, Эрнани Ракан никогда не стал бы воином, с его болезнью это было просто невозможно, но хороший анакс и не обязан лично махать мечом. При хорошем анаксе не бывает ни войн, ни восстаний и в цене не оружие, а статуи и картины.
Анакс Анэсти, недавно погибший во время охоты, приказал учить Эрнани живописи потому, что великий Лэнтиро Сольега с детства страдал той же болезнью ног, что и эпиарх. Сольега победил свою беду, но быть калекой мало, чтобы стать великим мастером, — нужно, чтобы весь свет сошелся на кончике твоей кисти, а Эрнани тянет в большой мир, который от него отворачивается.
Он мечтает о военных подвигах, охоте, танцах, красивых девушках. Конечно, юноше не грозит одиночество, но он достаточно умен, чтобы понять, что в нем ценят брата анакса, а не его самого.
— Мой эпиарх... Эрнани, вернись с небес на землю, скоро стемнеет, а при светильниках тени ложатся совсем иначе!
— Да как бы они ни ложились, толку-то!
В больших серых глазах мелькнула бешеная искра, отчего юноша стал похож на своего братца Ринальди, не к ночи будь помянут. Увы, Эрнани молился на эпиарха-наследника. Именно таким — бесшабашным, веселым и вспыльчивым, по его мнению, и должен был быть настоящий мужчина.
К несчастью, Ринальди был хорошим братом, хорошим в том смысле, что навешал калеку чаще занятого делами государства Эридани. Другое дело, что после болтовни о поединках, охот и любовных победах юноша становился еще несчастней.
Диамни несколько раз порывался поговорить с Ринальди начистоту, но не решался. Средний из братьев Раканов был не из тех, кто станет слушать безродного мазилу, а нарываться на грубость художнику не хотелось.
— Эрнани, если ты хочешь научиться рисовать...
— А я не хочу! — с неожиданной яростью перебил ученик. — Мне приказал Анэсти, но у меня ничего не выхолит! И не выйдет, потому что я не хочу.
— Скажи об этом братьям.
— Зачем? — Ученик упрямо сжал губы. — Тогда мне пришлют монаха-утешителя, или чтеца, или геометра. Или еще кого-нибудь, чтобы меня занять, и будет только хуже. С тобой я хотя бы могу не врать.
Давай лучше рисовать будешь ты, а я просто смотреть.
— Эрнани,
