Канторович Лев Владимирович - Сын Старика
Лев Владимирович КАНТОРОВИЧ
СЫН СТАРИКА
Рассказ
Г. Г. С о к о л о в у
Он приехал к нам прямо из училища.
Я как раз дежурил по штабу, и ко мне он явился. Молоденький такой,
совсем мальчик. Одет во все новое, кубики в петлицах блестят, ремни и
амуниция новенькие, фуражечка, воротничок и все такое.
А жарища была страшная. Он пришел весь потный, мокрый насквозь, но
старался вид иметь щегольской. Все время он улыбался, и я подумал
почему-то, что он похож на щенка, который просит, чтоб его приласкали.
Лицо у него было симпатичное, и в общем он мне понравился, но именно щенка
он мне напоминал.
По летам я тогда был немногим его старше, но в Азии служил уже
несколько лет и за эти несколько лет кое-чему научился.
А он, значит, встал по всей форме и доложил: так и так. Назначен к
вам в отряд. И сразу пожал мне руку и все говорил и спрашивал, просто рта
не закрывая, и все время улыбался.
Он, видите ли, только что кавалерийскую школу окончил, и как хорошо,
что его послали сразу после школы на боевую работу, на границу, и как он
теоретические знания станет теперь в боевой практике применять, и хорошие
ли у нас лошади. Он, видите ли, безумно лошадей обожает. И кто у нас
отрядом командует, хороший ли человек и командир опытный ли.
А отрядом тогда командовал Петр Петрович Тарасов. Собственно, был он
инспектором в округе, но на участке этого отряда как раз ожидались
кое-какие веселые дела, и округ послал Петра Петровича Тарасова к делам
этим приготовиться и встретить кое-кого как быть следует. Меня Петр
Петрович Тарасов с собой притащил из округа. Время было как раз
напряженное. А надо сказать, Петра Петровича Тарасова мы все любили просто
удивительно. Знали его хорошо и любили. С ним куда угодно шли спокойно.
Человек он был, на первый взгляд, немножко мрачный, неразговорчивый, вроде
будто угрюмый. Называли его у нас Стариком. Был он старше почти всех наших
командиров. Характером Старик был крут, а на похвалу скупой, но зато уж
если почувствуешь, что он тобой доволен, так и наград никаких не надо. Ну,
а если чего-нибудь не так сделаешь или провинишься как-нибудь, так он еще
ничего не сказал, а ты уж просто и места себе не находишь и из кожи вон
лезешь, чтобы загладить свою провинность. И самым главным кажется не то,
что тебя наказание ждет, а как это ты Старика огорчил.
Ну, хорошо. Сказал я, значит этому мальчику, что, мол, начальник
отряда недавно приехал, а он нахмурился: "Ах, это вот плохо! Еще и
неизвестно, как командовать этот начальник отряда будет, боевой ли он
командир, опытный ли?"
Я уже говорил - сам я молод был, вроде него мальчишка, и за нашего
Старика готов был в драку лезть. Я встал, значит, и сказал ему, что
командир у нас замечательный и что всякому сопляку нечего в этом
сомневаться. Думал я, что он обидится, а он смутился, покраснел и ответил
мне: "Правильно, мол. Глупость я сказал! Простите, мол, меня. Вы мне
замечание правильно сделали". И так ему, знаете ли, неловко было, что я
его даже пожалел.
Я пошел докладывать. Старик сидел у себя в кабинете над картой и
думал. Я доложил, что, мол, прибыл новый командир, а он, глаз от карты не
подымая, спрашивает: "Молодой?" Я ответил: "Да, молодой. Только из школы".
Тогда Старик на меня посмотрел, улыбнулся и сказал: "Снова птенцов
учить придется? Пусть войдет".
Хорошо. Я вышел и сказал приезжему: "Идите к начальнику", - и он еще
раз гимнастерку оправил и пошел. А кабинет начальника отряда от помещения
дежурного отделяла тоненькая перегород
