Каплан Виталий - Усатый-Полосатый
Виталий КАПЛАН
УСАТЫЙ-ПОЛОСАТЫЙ
Да, этот год не то, что прошлый. Осени тогда, можно сказать, и не
было, нежаркое, но светлое и прозрачное лето задержалось чуть ли не до
середины октября. В бирюзовом, чуть подернутом легкими облачками небе
висело, поигрывая блестками, солнце, точно свеженький, едва лишь с
монетного двора, пятак, а слабый ветер не спеша тащил вдоль тротуара сухие
разноцветные листья, и те шелестели, словно страницы какой-то хорошей
книги.
В общем, было время. А сейчас и не поймешь, какое время года,
сплошная гниль. Еще в августе небо затянули сморщенные седые облака,
зарядили дожди - и до сих пор истекают злостью. Не то, чтобы ливни с
грозами - это бы еще куда ни шло - нет, мелкие, серенькие, нудные словно
лекция по теоретической методологии. Промокло все - и земля и небо, и
время, и пространство. Иногда казалось, что нынешняя слякоть необратима,
что вечно будут гнить по краям тротуаров съежившиеся листья, и не
избавиться уже от наглой уличной грязи, что так и норовит заляпать брюки,
и уж разумеется, все окна в городе навсегда иссечены мутными тягучими
струйками.
Одним словом, грязь, грязь и ничего, кроме грязи. Особенно здесь.
Театр начинается с вешалки, а город, очевидно, с вокзала. Считается, что
сей славный град - один из очагов мировой культуры, да видно, смыло ее,
культуру, дождями. По перрону без сапог и не пройдешь, а в залах ожидания,
что убирай, что не убирай, все одно и то же тоскливое болото, коричневая
жижа хлюпает под ногами, и прямо в ней сидят люди - кресел, само собой, на
всех не хватает. И прямо сюда, в подозрительного вида лужи, кучами
навалены рюкзаки, узлы, чемоданы. Народу уже все до фонаря, грязь - не
грязь, лишь бы уехать в конце концов. Хотя и там, куда они стремятся,
наверняка не чище.
Ну, и как положено, перестройка. Перестраивают старенький, повидавший
всякие виды вокзал, кругом разворотили что только можно, а также и чего
нельзя, половину труб закопали, другую еще год согласовывать будут. Точно
исполинские жирафьи шеи, возносятся краны, ползают деловитые
жуки-бульдозеры, выпирают жесткими ребрами стальные конструкции, больше
всего смахивающие на допотопных динозавров. И всему этому зоопарку,
похоже, не предвидится конца.
Но со стороны глянешь - кипит работа, бурлит и пенится. Трещат
ослепительно-голубые огни электросварки, бригада работает под девизом
"Гори оно все синим пламенем!". Где-то вдали, за отстойными путями, ухает,
словно исполинская жаба, бетономешалка. А может, какая-нибудь
камнедробилка. Слышна веселая песнь отбойных молотков - очередной раз
ломают асфальт. Оркестр электропил ежедневно выдает авангардистские
симфонии. Веселая жизнь, что и говорить.
Сергей взглянул на часы. Не слабо, уже без десяти четыре. Да, пора
отставить лирические медитации и мчаться на дежурство. Хотя нет, мчаться -
это излишество. Можно пойти и не спеша. Не горит. Минутой раньше, минутой
позже - для Инспекции все одним цветом.
Да и вообще тамошняя работа - сплошная малина. И не напрягаешься
особенно, и со скуки мух не давишь. Случаются занятные моменты. Кстати, и
времени не слишком много отнимает - дежурства дважды в неделю по четыре
часа. Чем плохо? А ведь считается как общественная нагрузка, а также
комсомольская. Если надо слинять с какой-нибудь дряни типа овощной базы
или демонстрации по поводу нерушимого единства - так нет проблем.
Ссылаешься на производственную необходимость - и привет. А проверять никто
не станет - все в запарке и отключке, всем не
