Касаткин Ив - Чудо
Ив. Касаткин
ЧУДО
Село наше, прямо сказать, - глухое село. От чугунки чуть ли не сто
верст. В слякотную пору ты к нам лучше не суйся: ни пройти ни проехать.
Есть у нас лесной волок верст на пятнадцать. Дорожка, скажу, мое почтенье!
Прошлой осенью тронулся я по великой нужде в уезд на базар - ну, волком и
взвыл... Чтоб не соврать, каждую версту бранью выложил, что твоим
булыжником.
Окаянная сторонка!
Так вот и живем. Народ у нас ко всему привычный. Есть старики суровых
лет, а окромя своего поля да леса и свету не видывали. Такого ты и
оглоблей не прошибешь, ежели насчет чего иного прочего толковать с ним.
Которые помоложе, те, конечно, уже на другой колодке плетены. К примеру
сказать, в особливой избе открыли читальню, как раз насупротив церкви.
Раньше-то, бывало, сказки да побасенки, а нынче и в книжку носом
торкаются. Борода у иного - что твой веник, а он по книжке про свеклу
гудит, а то про заморские страны, чего у нас и не слыхивано. Да чего,
нынче уже про сыроварню толкуют. И надоумил-то хоть бы кто путный, а то
Панфишка, пастушонок, безродный парень, неизвестно чей и откуда; наняли
нынче из милости, а он, стервец, под кустами книжки читает.
А что касаемо чуда, то это верно: вышло у нас такое чудо, хитрее не
придумаешь, хоть умри.
И заметь, ежели рассуждать по нашей дурости, вышло оно вроде как бы от
креста да от самовара - больше ни от чего.
А вышло это так.
На самое, значит, рождество приезжает к нам Василий Курочкин, столяра
Дементия сын. Ладно. Глядим, волокет из саней узелки разные, то да се.
Долетал слышок: парень на лесопильном заводе орудует за машиниста. Оно и
видно: одежка на нем честь честью, глядит не пентюхом, со всеми за ручку
поздоровался, спросы да расспросы, жительством нашим интересуется,
папиросками угостил. Покалякали мы - и разошлись.
Дело было утром, как раз обедня шла. А у нас такая манера завелась:
сойдутся люди будто к обедне, а сами больше в читальне околачиваются.
Сидим, значит, в читальне и видим из окошка: Курочкин Василий по улице
идет. Ладно. Идет-то идет, а сам голову все чтой-то на колокольню
задирает. Колокольня у нас, правду сказать, на удивленье высокая, видная
на десятки верст. Мы из окошек тоже выпучились, тоже давай на колокольню
глядеть: чего-де там он высмотрел? Некоторые даже на крыльцо вышли и
кличут:
- Василь Дементич, чего там? Аль галка?
- Нет, - говорит, - я насчет креста любопытство имею.
- А что он, крест-то?.. Аль неправильный?
- Крест, - говорит, - правильный. А не хотите ли, - говорит, я вам чудо
устрою? Дайте-ка мне сажень...
Представили ему сажень. И давай он этой саженью землю мерять от
колокольни до читальни. Он меряет, а мы гурьбой за ним, как бараны.
Промерял, кинул глазом по верхам.
- Выйдет, - говорит.
- Чего выйдет-то? - пытаем его.
- А вот, - говорит, - от этого самого креста и выйдет чудо.
- Какое такое чудо? - опять мы к нему.
- Не скажу, - говорит, - до срока. Сами увидите... Желаете?
- Коли не желать! - мы ему. - Давай, навастривай!
Тогда он встал около читальни, еще раз по верхам глянул,
будто в сенокосную пору тучу высматривал, стукнул концом сажени в землю
и говорит:
- Ройте вот тут яму поглыбже, чтоб до самой воды.
Наши ребята живо явились с ломом, с лопатами. Разгребли снег,
потюкали-потюкали: земля мерзлая, не дается. Притащили на то место дров,
кострище развели, того и гляди село спалят... Отошла земля. Ребята почали
рыть и рыть. А другие тем разом, глядим, ладят на конек избы предлинную
жердину.
Вас
