Катаев Валентин - Флаг
Валентин Петрович КАТАЕВ
ФЛАГ
Рассказ
Несколько шиферных крыш виднелось в глубине острова. Над ними
подымался узкий треугольник кирхи с черным прямым крестом, врезанным в
пасмурное небо.
Безлюдным казался каменистый берег. Море на сотни миль вокруг
казалось пустынным. Но это было не так.
Иногда далеко в море показывался слабый силуэт военного корабля или
транспорта. И в ту же минуту бесшумно и легко, как во сне, как в сказке,
отходила в сторону одна из гранитных глыб, открывая пещеру. Снизу в пещере
плавно поднимались три дальнобойных орудия. Они поднимались выше уровня
моря, выдвигались вперед и останавливались. Три ствола чудовищной длины
сами собой поворачивались, следуя за неприятельским кораблем, как за
магнитом. На толстых стальных срезах, в концентрических желобах блестело
тугое зеленое масло.
В казематах, выдолбленных глубоко в скале, помещались небольшой
гарнизон форта и все его хозяйство. В тесной нише, отделенной от кубрика
фанерной перегородкой, жили начальник гарнизона форта и его комиссар.
Они сидели на койках, вделанных в стену. Их разделял столик. На
столике горела электрическая лампочка. Она отражалась беглыми молниями в
диске вентилятора. Сухой ветер шевелил ведомости. Карандашик катался по
карте, разбитой на квадраты. Это была карта моря. Только что командиру
доложили, что в квадрате номер восемь замечен вражеский эсминец. Командир
кивнул головой.
Простыни слепящего оранжевого огня вылетали из орудий. Три залпа
подряд потрясли воду и камень. Воздух туго ударил в уши. С шумом чугунного
шара, пущенного по мрамору, снаряды уходили один за другим вдаль. А через
несколько мгновений эхо принесло по воде весть о том, что они разорвались.
Командир и комиссар молча смотрели друг на друга. Все было понятно
без слов: остров со всех сторон обложен: коммуникации порваны; больше
месяца горсточка храбрецов защищает осажденный форт от беспрерывных атак с
моря и воздуха; бомбы с яростным постоянством бьют в скалы; торпедные
катера и десантные шлюпки шныряют вокруг; враг хочет взять остров штурмом.
Но гранитные скалы стоят непоколебимо; тогда враг отступает далеко в море;
собравшись с силами и перестроившись, он снова бросается на штурм; он ищет
слабое место и не находит его.
Но время шло.
Боеприпасов и продовольствия становилось все меньше. Погреба пустели.
Часами командир и комиссар просиживали над ведомостями. Они комбинировали,
сокращали. Они пытались оттянуть страшную минуту. Но развязка
приближалась. И вот она наступила.
- Ну? - сказал наконец комиссар.
- Вот тебе и ну, - сказал командир. - Все.
- Тогда пиши.
Командир, не торопясь, открыл вахтенный журнал, посмотрел на часы и
записал аккуратным почерком: "20 октября. Сегодня с утра вели огонь из
всех орудий. В 17 часов 45 минут произведен последний залп. Снарядов
больше нет. Запас продовольствия на одни сутки".
Он закрыл журнал - эту толстую бухгалтерскую книгу, прошнурованную и
скрепленную сургучной печатью, подержал его некоторое время на ладони, как
бы определяя его вес, и положил на полку.
- Такие-то дела, комиссар, - сказал он без улыбки.
В дверь постучали.
- Войдите.
Дежурный в глянцевитом плаще, с которого текла вода, вошел в комнату.
Он положил на стол небольшой алюминиевый цилиндрик.
- Вымпел?
- Точно.
- Кем сброшен?
- Немецким истребителем.
Командир отвинтил крышку, засунул в цилиндр два пальца и вытащил
бумагу, свернутую трубкой. Он прочитал ее и нахмурился. На пергаментном
листке крупным, очень разборчивым
