Катерли Нина - Охо-Хо
Нина Катерли
Охо-хо
Дети улеглись спать. Кошка перестала бегать по коридору и гонять
целлулоидный шарик. Охо-хо уютно устроился между пружинами кресла и
задремал. Было тепло. Привычно пахло пылью, и громко тикал старый
будильник.
Резкие голоса разбудили его. По комнате ходили, скрипели дверью,
двигали мебель.
- А может быть, не надо? Можно ведь вычистить пылесосом и сделать новую
обивку. Может, не надо? - говорила Дочка Хозяина.
- Но какой же смысл? - возражал ее Муж. - Сколько можно жить прошлым?
Ты как маленькая, ей-богу! Вот увидишь, поставим новый гарнитур, станет
нарядно, красиво. Что за сентиментальность!
Дочка Хозяина вздохнула. Кресло подняли и потащили к дверям. Охо-хо
осторожно просунул голову в прореху ветхой обивки. Он не боялся, что его
заметят, он ведь был совсем маленький, меньше пуговицы от пальто.
А кресло вынесли на улицу, в темноту.
- Оставишь на дворе - дворничиха будет ругаться! - шептал Муж Дочки. -
Давай бросим его в канал. Смотри, народу совсем нет, никто не увидит.
Когда кресло стояло уже у самой воды, Охо-хо выскользнул из-под обивки
и, сжавшись, замер на мокром холодном камне. Он никогда еще не был здесь,
всегда жил в доме, в этом кресле, сколько себя помнил. Внизу плескалась
вода, много черной воды. Дул холодный ветер.
Хозяин любил это кресло. Сидя в нем, он читал по утрам газеты, а
вечером толстую желтоватую книгу, в нем дремал после обеда. Охо-хо
забирался в мягкий подлокотник, согревался у руки Хозяина, и они
разговаривали.
- Охо-хо! - звал его Хозяин, шурша газетными листами. - Где же мои
очки?
Он шарил по скатерти, и Охо-хо вылезал из-под обивки, бежал по столу,
протирал стекла очков, потом тихонько брал Хозяина за палец и тянул его
руку к очкам.
- А-а, вот они где! - радовался Хозяин и надевал очки. - Охо-хо... - И
он принимался читать, а Охо-хо снова прятался в кресло.
Иногда Хозяин куда-то уходил. А когда возвращался, всегда приносил с
собой новые запахи: раньше, еще давно, это были запахи духов, снега,
иногда резкий, но приятный запах, от которого Охо-хо сперва хотелось
смеяться и прыгать, а после - спать. Потом все чаще стали появляться
запахи еды или лекарств. Последнее время Хозяин целые дни оставался в
своем кресле, только ночью он ложился на широкий диван, и тогда Охо-хо
тоже забирался под край одеяла у стенки.
А однажды Хозяин очень долго не вставал с кресла и не разговаривал с
Охо-хо. И вдруг пришли Дочка Хозяина со своим Мужем, стали что-то кричать,
подняли Хозяина и куда-то унесли. Охо-хо остался в кресле. И вот сегодня
унесли и кресло. Сначала он думал, что они несут кресло к Хозяину, но тут,
на камне, у воды, почувствовал, что Хозяин, наверное, больше совсем не
вернется.
Муж Дочки толкнул кресло. Оно упало в воду, но не утонуло сразу, а
медленно начало погружаться. Когда из-под воды стал виден только
вытершийся край спинки, Дочка Хозяина вдруг всхлипнула. Муж взял ее за
руку.
- Пойдем. К чему такая чувствительность!
Они стали подниматься по каменным ступеням, и Охо-хо испугался: сейчас
они уйдут, и он останется один на этих холодных камнях. Изо всех сил
вцепился он в черную штанину Мужа Дочки.
...В комнате стало пусто и неуютно. Книги испуганно жались на полках.
Никому не нужные очки лежали посредине стола.
Охо-хо обежал стол, протер стекла очков, заглянул в портсигар, в
котором остались две папиросы. Надо было ложиться спать, и тут он заметил
толстую книгу, ту, что Хозяин последнее время любил читать по вечерам.
Охо-хо залез в кн
