Кашин Владимир Леонидович - Тайна Забытого Дела (Справедливость - Мое Ремесло - 2)
Владимир Леонидович КАШИН
ТАЙНА ЗАБЫТОГО ДЕЛА
Роман
("Справедливость - мое ремесло" - 2)
Авторизованный перевод с украинского А. Тверского
Художник Николай Мольс
Владимир Кашин - автор многих произведений, повествующих о
работе сотрудников уголовного розыска.
В романах "Приговор приведен в исполнение", "Тайна забытого
дела" и "Тени над Латорицей" он рассказывает о принципиальных,
мужественных работниках милиции, стоящих на страже социалистической
законности.
В. Кашин - лауреат премий МВД СССР и СП СССР за цикл романов о
советской милиции "Справедливость - мое ремесло".
________________________________________________________________
ОГЛАВЛЕНИЕ:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
________________________________________________________________
1
Едва подполковник Коваль шагнул из вагона на высокую платформу
пригородного вокзала, как сразу очутился в бурлящем людском потоке.
Неторопливо выбравшись из толпы, он остановился на краю платформы и
внимательно огляделся по сторонам.
Над рельсами низко стояло солнце - круглое и красное, словно огромный
глаз светофора. Но электропоезда не обращали внимания на этот сигнал,
стремительно набирали скорость и, виртуозно выпутываясь из станционных
рельсовых сплетений, исчезали вдали.
Людской поток понемногу редел. Коваль скользил взглядом по лицам,
фигурам, портфелям, сумочкам, сверткам, и со стороны могло бы показаться,
что он ни на чем не фиксирует своего внимания.
Он любил такое вроде бы бесцельное наблюдение; когда подробности и
детали запоминаются без особых усилий и увиденное как бы само по себе
откладывается в дальней кладовой памяти, чтобы вынырнуть в самый
необходимый, в самый острый момент и помочь решить сложную задачу.
Собственно говоря, поездка в Лесную, из которой он только что
возвратился в Киев, была не обязательна - он ведь уже был на месте
преступления вместе с лейтенантом Андрейко, и ехать туда вторично вроде бы
не было нужды. Но сегодня неожиданно для самого себя, словно повинуясь
какому-то внутреннему зову, Коваль встал из-за стола, спрятал бумаги в
сейф, запер кабинет и отправился на вокзал.
В вагоне он тоже с кажущимся равнодушием посматривал по сторонам и
под мерное постукивание колес предался свободному течению мысли. Был у
него и такой метод продумывания запутанных ситуаций - в самой гуще жизни,
когда он, Коваль, словно оказывался между двумя электрическими полюсами,
одним из которых становилась выработанная годами интуиция, а другим -
окружающий мир с его многообразными реалиями. В определенное время между
этими полюсами проскакивала искра, и яркая вспышка освещала глубинные
тайники человеческой души и скрытые мотивы тех или иных поступков.
Для Дмитрия Ивановича Коваля такого рода мышление было не только
важной составной частью его работы, но, помимо того, еще и жизненной
потребностью, и чем-то близким к творчеству, которое, как известно,
приносит человеку не одни лишь муки, но и наслаждение.
...Он спустился по лестнице на привокзальную площадь.
Был тот суетливый час "пик", когда и на вокзале, и на площади люди
роились, как пчелы над ульем. Но даже и торопясь, они приостанавливались
перед высоким застекленным щитом у здания вокзала, наскоро просматривали
его и бежали дальше.
Коваль тоже остановился у щита. В своем любимом сером костюме был он
похож скорее на степенного служащего, на ученого или врача, чем на
сотрудника уголовного розыска. Не привлекая к себе
