Каштанов Арнольд - Каньон-А-Шарон
Арнольд Каштанов
Каньон-а-Шарон
Роман
Арнольд Львович Каштанов родился в Волгограде в 1938 году. Окончил
Московский автомеханический институт. Много лет работал инженером-литейщиком
на Минском тракторном и Минском автомобильном заводах.
Первая повесть А. Каштанова "Чего ты хочешь, парень" была напечатана в
журнале "Неман" в 1966 году. В 70-80-е годы его повести и рассказы
публиковались в журналах "Новый мир" и "Знамя", составили 5 книг прозы, были
переведены на английский и немецкий языки. Написал несколько сценариев, по
которым были поставлены кино- и телефильмы.
С 1991 года живет в Израиле. Издал там книгу по социальной антропологии
"Дарование слез" (1996 г.). Этому же посвящены эссе, опубликованные в 1996 и
2000 годах в журнале "Дружба народов".
1. Синяя "субара"
- Мама сказала "хара", - выкладывал Гай последние новости.
- Хорошо, - сказал я.
Нам нужно было перейти бульвар напротив "Макдоналдса", мы остановились у
перехода. Машины на бульваре тоже остановились. И для нас, и для них горел
красный. Они стояли в три ряда, в ближней к нам новенькой синей "субаре" сидел
молодой араб.
- Как - хорошо?! - взвился Гай. - Гера, ты слышал, мама сказала "хара"!
"Хара" значит "дерьмо". Это из тех слов, которые нельзя говорить вслух, а
мама сказала, и Гай, семилетний мыслитель, хотел понять, как надо к этому
относиться. С логикой у него все в порядке: либо нельзя, либо можно. И пока
это так, от него не отвяжешься. Кроме того, он пользовался случаем сказать
слово, которое ему запрещают. Заладил и повторял:
- Мама сказала "хара". Мама сказала "хара". Мама...
- Кому?
- Не знаю. По телефону.
- Хорошо.
- А можно говорить "хорошо"?
- Почему же нельзя?
- Потому что там тоже есть "хара". "Хара-шо".
Загорелся зеленый для машин, они рванули, а араб в "субаре" медлил. Я
увидел на сиденье рядом с ним сумку. Она была синяя, распертая от чего-то
угловатого, и из нее торчали два белых проводка с блестящими медными концами,
словно бы выдернутые из выключателя. Араб смотрел на Гая и не двигался, сзади
него сигналили, и я увидел то, что сейчас произойдет: бросив руль, араб руками
соединит проводки, и начиненная гвоздями бомба взорвется. Я загородил Гая и
едва не оказался под "субарой". Араб наконец поехал, никого не взорвав.
Досадуя на себя за дурацкую панику, я взял Гая за руку.
Мы шли в "Макдоналдс". Так повелось, что когда я забираю его из школы, то
по пути домой покупаю в "Макдоналдсе" детский набор, к которому прилагается
игрушка на выбор. В набор входят маленький гамбургер, кока-кола со льдом и
кулечек чипсов размером со стакан. Кроме того, я покупаю мороженое. Для меня
все это дорого, на такие деньги - двадцать два шекеля - мы с Ирой живем два
дня, но она решила, что раз в неделю мы можем потратиться на внука.
В этот день ждали террористических актов, и все старались избегать людных
мест, а "Макдоналдс" помещался у автобусной станции, в самой толчее, так что я
с облегчением вздохнул, когда мы с Гаем из него вышли. С пакетом еды и
какой-то синей меховой обезьянкой, выбранной Гаем, мы дошли до автобусной
платформы и сели на скамейку. Гай задумчиво ел мороженое и вяло
поинтересовался:
- Гера, ты Гера?
- Да, я Гера.
Он кивнул.
Приходилось относиться к этому, как к игре. Он очень умный для своих семи
лет. Например, он не хочет быть солдатом, потому что солдат убивают. Все
мальчишки любят играть в солдаты, а он слишком умный. И летчиком быть не
хочет, боится упасть. И в шахматы уже играет прилично. Но, ка
