Киселев Владимир Павлович - За Гранью Возможного
Владимир Павлович КИСЕЛЕВ
ЗА ГРАНЬЮ ВОЗМОЖНОГО
Повесть
Эта повесть - о чекисте-разведчике Герое Советского Союза А. М.
Рабцевиче, немце-антифашисте К. К. Линке, их боевых товарищах. Бойцы
руководимого Рабцевичем спецотряда "Храбрецы" совершили более 200
диверсий в тылу немецко-фашистских войск.
ОГЛАВЛЕНИЕ:
Испытание на прочность
Били, бьем и бить будем
Крепкие корни
Пахота
Тайное становится явным
Бой под Антоновкой
На новое место
Первый хлеб
Победное шествие
Иначе нельзя
________________________________________________________________
Испытание на прочность
...Короткой июльской ночью по спящей Москве спешил автобус, увозя на
аэродром десантников, которые с любопытством разглядывали мелькавшие дома,
безлюдные улицы. В темно-сером, чуть подсвеченном робким рассветом небе в
тревожном ожидании замерли привязанные к невидимым тросам аэростаты.
Кто-то негромко пропел: "Прощай, любимый город..." Но песню не подхватили.
"Каждый занят своими мыслями, - подумал командир группы Александр Маркович
Рабцевич. - Вон как отрешенно глядит в окно комиссар. Наверное, размышляет
о сыне, ведь тот сейчас где-то в глубоком тылу врага. - Мысли Рабцевича
невольно перенеслись в родные края, в Белоруссию: - Как она встретит нас?
Сейчас там партизанить неизмеримо труднее, нежели в двадцатые годы, когда
воевал с белогвардейцами.
Змушко, заместитель Рабцевича по разведке, словно угадав мысли
командира, сказал:
- Сейчас обстановка иная, и условия другие, даже бывалому бойцу
партизанить будет нелегко.
- Конечно, - согласился Рабцевич, - но год войны научил многому.
Теперь известны слабые места у врага, и будем без устали бить по ним днем
и ночью, чтобы не знал покоя. А земляки нам в этом помогут, и мои, и твои,
Степан. - Рабцевич задорно подмигнул Змушко. - Придет время, и ты сходишь
в свою деревню.
- Даже не верится, что такое может быть, - признался Змушко. - Будто
не год прошел, а целый век, так враг поломал нашу жизнь...
...Подмосковный аэродром. На взлетной полосе транспортный самолет. От
группы стоящих в стороне людей отходит человек, быстрыми шагами идет к
автобусу.
- Никто не раздумал лететь? - слышится его чуточку осевший голос.
Все узнают генерала, формировавшего группу, радостно улыбаются.
- Таких нет, - говорит Рабцевич с едва заметной горделивой усмешкой.
- Я и не сомневался. - Генерал подходит к каждому бойцу, крепко жмет
руку, желает успеха. - Вот и дождались, товарищ Игорь. - Отныне так будут
звать Рабцевича и боевые товарищи. - Домой летите, а в родных краях и
стены помогают.
Генерал достает коробку папирос "Казбек".
- Присядем, товарищи, по обычаю перед дорогой!
Все с удовольствием закуривают...
До линии фронта летели спокойно, а над ней вдруг земля озарилась
множеством вспышек - открыли огонь вражеские зенитки, не переставая,
стучали "эрликоны". Загорелись прожектора, их лучи вспороли небо. В
самолете на миг стало светло. Рабцевич видел напряженные лица бойцов,
сидевших напротив...
Самолет резко кренится, ныряет в облака...
И вновь становится темно.
Наконец звучит команда: "Приготовиться!" - И вслед за ней: "Пошел!"
Рабцевич встает у открытой двери. Первым прыгает Линке, за ним
Змушко, потом один за другим бойцы.
- До скорой встречи, - напутствует боевых друзей Рабцевич и последним
ступает за борт...
Под ногами, как и предполагали, болото. Командир освобождается от
парашюта, некоторое время выжидает. Ничего не видно: только-только
начинает светать.
Рабцевич сигналит карманным фона
